– Неее, мамочка, я хочу быть рядом с мистером Бадитом! – крикнула Поппи и подползла назад к Бандиту. Она крепко обвила своими руками его шею и прижалась лицом к его груди.
Бандит сконфуженно посмотрел на Мадлен.
– Извините. Можно? – беззвучно спросил он Мадлен, шевеля одними губами. Он не смел прикоснуться к девчушке, пока Мадлен не кивнула.
– Сейчас ты в безопасности. Обещаю, я больше не позволю теплице обидеть тебя. Бандит избавится от этой противной теплицы специально для тебя, – прошептал он нежно и успокаивающе, укачивая и баюкая ребенка в своих руках. Потом медленно подошел к Мадлен, которая рыдала, лежа на траве, и сел рядом с ней. Объятая ужасом Поппи все еще крепко обнимала его.
Бандит закрыл глаза. Афганистан преследовал его. Образы, от которых он так старательно пытался избавиться, снова вспыхнули в его памяти, как фейерверки в Ночь Костров. Перед глазами возникли взрывы и кровавые бойни – убитые мужчины, женщины и дети, его друзья и товарищи, Карен.
Он покачал головой, сначала слегка, а потом – энергично и решительно, чтобы избавиться от всех этих образов, которые преследовали его.
Бандит открыл глаза и жадно глотнул свежего воздуха. Афганистан остался в прошлом, но он не мог забыть о нем, к тому же здесь тоже подстерегала опасность. Он слишком много видел покалеченных людей, поэтому должен был сдержать свое обещание, данное Поппи, что она не будет в их числе.
– Клянусь, Джесс. Он просто вбежал, поймал стекло прямо на лету, при этом порезав руку, и вытащил Поппи. Я просто поверить не могу! – шептала Мадлен, сжимая в руке телефон. Она стояла за стойкой отеля, улыбалась гостям, когда они проходили мимо окошка, отделанного камнем и деревом. Именно через это окошко они получали ключи, оплачивали счета и заказывали обслуживание в номер. Эта пристройка раньше была флигелем. На стене все еще виднелся контур окошка дворецкого, которое отчетливо указывало, где заканчивался прежний господский дом и начиналось новое крыло, пристроенное гораздо позже.
Двое гостей вышли из двери рядом со стойкой регистрации, и Мадлен наблюдала за удалявшейся женщиной, которая набирала что-то на своем телефоне.
– Добрый вечер, мистер и миссис Вулас. Спасибо, – сказала она, отводя трубку от уха, взяла ключ и повесила его на щиток. – Приятного ужина. – Она подождала, пока постояльцы удалились, и вернулась к разговору: – Джесс, ты еще там?
– Да-да, я слушаю. Я тут жую печенье и думаю о твоем Рэмбо.
Мадлен захихикала, услышав замечание сестры. В парадную дверь вошла еще одна пара среднего возраста. Они помахали ей рукой и направились налево, в сторону бара. Мадлен вызвалась поработать в качестве администратора за регистрационной стойкой на час между уходом персонала, работавшего в дневную смену, и приходом ночной смены. Обычно этим занимался отец, но сегодня рано утром он отправился по делам: поехал посмотреть на копию старинной кровати, которую он хотел купить, как только услышал о ее продаже. Кровати такого качества недолго ожидали своего покупателя, и как только он увидел ее в Интернете, сразу понял, что она идеально подойдет для одного недавно отреставрированного номера. Каждый номер был отделан в готическом викторианском стиле, в каждом были точно воссозданные обои и ванные комнаты той эпохи.