Наконец, Мано оказался на самом последнем — нижнем уровне Дома и бесшумно приоткрыл двери в обширную залу для хранения свитков с записями.
— Сразу видно, что у тебя снова появились силы! А ведь ты уже целую Луну не брался за краски.
Наро ничего не ответил, даже головы не повернул в сторону собрата, так был увлечен своим любимейшим занятием. Он сейчас стоял между двух жарко горящих светильников, а вокруг были расставлены небольшие емкости с густой жижей различных цветов. На краю каждой такой чаши лежала мягкая кисть, созданная из шерстинок сигаруса.
Наро расписывал стену. На его картине нагая королева отдыхала под деревом, вкушая сочный плод питайи, сок которого стекал по ее губам и белой груди. Главный добытчик был явно в ударе сегодня и гордился своей работой, а вот появление Мано его слегка озадачило.
— Скоро ночь, — пробормотал он, очищая от остатков краски кисть, осторожно постукивая ею о край чаши. — Все спокойно. Я думал, ты уже отдыхаешь у себя.
— Все готовятся спать, — согласился Мано, усаживаясь на небольшой выступ каменной стены, похожий на валун, который при строительстве никуда не сдвинули, и часть его так и осталась выглядывать в коридор.
Подобные гладко обтесанные камни здесь иногда встречались и очень нравились Главному Строителю, словно великие произведение древнего искусства, еще помнящие руки предков. Устроившись поудобнее, Мано продемонстрировал другу глиняную бутыль, закупоренную пробкой из мягкой пористой сердцевины дерева дармадал.
— Будешь со мной?
— Нет, я лучше продолжу, — ответил Наро, вздыхая, — но все равно, кажется, завершу лишь завтра. Надеюсь, она оценит мой труд.
Зеленой краской Главный Добытчик стал тщательно прорисовывать ажурную листву брокса над головой королевы.
— Как тебе новая Госпожа? Понравилась? — спросил Мано, ловко вскрыв бутылку. По зале поплыл густой дух фруктовой бражки и Наро поморщился. Это все же мешало сосредоточиться на рисовании.
— Она хороша, разве нет? — ответил Наро вопросом на вопрос, стараясь не отвлекаться от своего занятия.
— Конечно хороша — фигуристая и тугая, но я не о том.
Мано звучно отхлебнул содержимое объемной бутыли, крякнул от удовольствия и вытер губы рукой, снисходительно поглядывая на усердного собрата. Он действительно считал Магрит самой сочной и сладкой из трех Владычиц, что повидал на своем веку, но не одна из тех прежних, не вызывала в нем столько тревоги.
— Что тебя беспокоит? — спросил Наро, снова меняя кисть.
Нужно было набрать охры для прорисовки спелого плода в маленьких ручках Магрит.
— Она как — будто другая, — задумчиво провозгласил Мано свой вердикт по поводу Правительницы.