Ведана попыталась было подняться с лавки, но он ладонь чуть приподнял, останавливая её. Пусть сидит, сил набирается и не тревожится ни о чём. И уж всё, что старейшина ему сказать хочет, вовсе не ей выслушивать. Потому Медведь подхватил мужика под локоть и силой повёл обратно в сени.
— Теперь говори по порядку, чего пришёл? — он встал к Видославу близко, давя его так явственно собственной неожиданно возросшей внутренней силой так, что тот едва не приседал. — Если снова Крижану передо мной нахваливать и нарочно её мне в руки пихать, то оно мне не надо вовсе. Не собираюсь я покамест никого в жёны брать. И за меня то решать не нужно.
— Что она делает в твоей избе? — не стал говорить о дочери Видослав. — Какие обряды творит?
— Она делает то, что нужно. И на благо нам всем.
Но Медведь смолк, невольно задумавшись, откуда старейшина знает, что она и впрямь некую волшбу здесь творила. Не мог же он просто почуять: никогда Видослав даже жрецом не был. Не волховал. Кому даётся умение и право такое богами, а кому и нет — и в том ничего зазорного.
— Я всё больше думаю, что надо отправить её туда, откуда она пришла, Медведь, — на удивление доверительно и спокойно поведал Видослав. Но только взгляды родичей его, что вывалились в сени следом, остались столь же неприветливыми. — Мы голос какого-то зверя слышали вкруг избы. И шаги. А после у нас бычок молодой в сарае точно взбесился. Проломил дверь и убёг в лес. Только и видели его. Как хотели нагнать — не смогли. Теперь будет волкам пожива. И у соседей, у Ратмичей, то же самое стряслось: до сих пор где-то в округе бродят, корову свою ищут. Кабы сами не сгинули.
И как бы ни пытался Медведь себя в том убедить, что не могла быть Ведана виной тому, что случилось, не могла она недобрую силу какую вновь из Забвения вытянуть, а всё равно кольнуло сомнением так, что захотелось руку к груди прижать. Там, где толкнулось остриём беспокойство и разочарование даже. Пока отдалённое, но нарастающее.
— Не говори ерунды, Видослав, — всё же проговорил он, задавив в себе первый всплеск недоверия к волхве. — Ведана вместе с Младой ото многих бед нас уберегли. Многим пожертвовали и многое пережили, чтобы найти тот путь, что их ждал. И сейчас она хочет найти то, что не даёт нам покоя. Что угрожает нам. А вы пытаетесь её обвинить, только пустив в Беглицу.
— Ты слышишь себя, Медведь? — воскликнул старейшина, делая шаг к нему. Махнул рукой в сторону двери, за которой сидела сейчас Ведана и, верно, слышала, если не всё, то многое. — Она что же, тебе сразу голову задурманила? От того только больше подумать можно, что ведьма она. Что Забвение это, с которым она соприкасается, чернит её душу.