Староста быстро отыскал Ведану взглядом и прошёл дальше, сдирая с головы шапку. На пол осыпались комки снега с околыша: значит, непогода всё ещё давит. А показалось, ветер завывает не так громко.
— Ты чего это, староста? — не слишком-то приветливо буркнула Ведана, накрывая колени одеялом.
— Да сон мне недобрый приснился, — сразу ответил тот. — Подумал, может, случилось чего…
Ведана уж и руку приподняла — так захотелось горящей от стыда щеки коснуться — да не стала себя выдавать: авось в сквозь сонный полумрак хоромины он не заметит её смятения. Уж неведомо, что ему снилось, да вряд ли то же самое, что ей. Хотя и её сон добрым назвать язык не повернётся. Неловко было даже смотреть на Медведя после всего, что ей привиделось — да так реально, будто наяву пережила.
Староста о том и не подозревал, конечно. Потому уверенно и спокойно прошёл в избу, освободившись по пути от кожуха. Жадно отпил из крынки молока, словно бежал-торопился так, что и запыхался даже. А Ведана сидела на том же месте, неподвижно наблюдая, как ходит кадык на его широкой шее при каждом глотке. И у самой аж в горле пересыхало от проснувшейся вдруг жажды — словно Медведь сумел одним только видом своим заразить ею.
— Не боишься, староста, что болтать о тебе будут невесть что? — заговорила она, дождавшись, как он напьётся вдоволь. — Что с ведьмой ложе делишь...
Медведь опустил крынку на стол и взглянул чуть искоса.
— Ночь на дворе дикая: кто меня видел-то. Обратно не пойду. А утром сразу за Руславом и Жданом отправлюсь. Не прогонишь?
— Дом не мой, чтобы гнать из него, — пожала плечами Ведана, вновь укладываясь на лавку. — Но тебе здесь оставаться нужды нет. Как видишь, со мной всё в порядке. И постелить на другую лавку мне тебе нечего.
— Одеяло-то хоть найдётся лишнее? — не слишком, кажется, расстроился Медведь.
— В ларе возьми, — Ведана махнула рукой в его сторону.
Староста проследил за её жестом и принялся ко сну абы как сбираться, хоть ему, верно, не слишком удобно было. Хоть, если подумать, он кметь: через поход на вельдов прошёл, ночевал и дневал и вовсе без того, что удобство и уют каждого дома составляет. Потому-то, верно, ничуть словам Веданы не удивился.
Она лежала, вдавивишись щекой в подушку и понимая, что не уснёт всё равно. Смотрела, как укладывает Медведь себе под голову собственную шапку, только покрытую сверху чистой ширинкой, которую нашёл в том же ларе. Небольшое шерстяное одеяло, показалось, едва сумело натянуться на его плечо и не оставить ступни незакрытыми. Староста всё же поворчал едва слышно, но скоро смолк.