— Осторожнее будь, Гагар, — тихо сказала ему. — Хакон с виду добрый, да на душе у него другое может быть.
— Буду, — шепнул тот. — Но ты себя побольше моего береги. Рядом с ним-то.
Ингольв недобро глянул на него — видно, расслышал — но ничего не сказал. И как только замечает всё? Верно ведь, как у зверя чувства острые.
Гагар ещё немного посидел, а после распрощался со всеми, пожелав лёгкого пути.
Наутро встали спозаранку. Неприятно удивились скверной погоде: ветер аж свистел в едва заметных щелях добротной двери. Да и дом за ночь заметно выстыл, а значит, снаружи изрядно похолодало. Да делать всё равно нечего. На лошадей погрузили необходимую в долгом пути снедь и другие вещи. Мужчины рассчитывали, что скакунов можно будет поменять в одном из последних последних поселений к югу от саамских земель. А то и вовсе продать, если погода там окажется совсем негодной для путешествия верхом. Для всех удалось раздобыть и тёплую одежду: сейчас на торге найти можно было всё что угодно. Удачное время.
Решено было в отдалении от поместья встать на стоянку, а там уж дождаться, пока все окончательно оправятся после недуга. Задерживаться в Скодубрюнне Ингольв не хотел ни одного лишнего дня.
Все согласились, ни словом не возразив. Вместе с тем, как понемногу затихал тинг, погода портилась всё сильнее. Дождей почти не было, но вот холод становился ощутимее с каждым часом. И это подгоняло в путь. Асвейг хотела даже ехать верхом сама, но мужчины, как один, пресекли её ненужную браваду. Ингольв предложил первое время ехать с ним, но она отказалась. Ну его. Так долго ощущать его позади себя, чувствовать, как он придерживает её и дышит в затылок — то ещё испытание. А потому, спросив разрешения, она поехала со Змеем, немало разозлив викинга таким решением.
Ромей заметно растерялся и постарался без надобности её не трогать. Как будто перед Ингольвом ему неловко стало. А тот знай себе сопел обиженно, будто её поведение его сильно обескуражило. Быстро же он забывает свои ошибки.
Слабость после отравления, что едва не свело в могилу, ещё давала о себе знать. Не заметив как, Асвейг привалилась затылком к плечу Змея и канула в сон. Однако тут же встрепенулась, потёрла глаза, решая, что же делать, чтобы не засыпать.
— Как ты выучился нашему языку, Змей? — преодолев робость, спросила, чуть повернувшись к спутнику, который осторожно придерживал её за талию.
Тот опустил на неё взгляд, а после снова уставился вдаль.
— Так я с самой юности с вашими воинами знался, — звук его глубокого голоса отдался подрагиванием в спину. — Они давно василевсу служат. Очень уж он их уважает. Говорит, бесстрашные, дикие. С такими только побеждать предназначено.