— Или погибать, — с ехидством отозвался Эльдьярн. — Если поддаться их безумству.
Блефиди недовольно скривил красивые губы и подогнал лошадь, чтобы уехать немного вперёд.
— Ингольв, смотри, сейчас увезёт её, и моргнуть не успеешь, — не преминул поддеть ромея Лейви.
Но викинг и головы не повернул. Только как будто бы мазнул по щиколоткам холод, что почти ощутимо исходил сейчас от него. А может, то был просто порыв ветра.
— А как же ты здесь оказался? — продолжила прерванный любопытными мужчинами разговор Асвейг. — Думала, люди обычно в тепло рвутся, чтобы благодать ощутить. Но чтобы в холод стремиться…
— Если бы я не уехал, мне стало бы там так жарко, что я, пожалуй, не выжил бы, — не очень весело улыбнулся Змей. И добавил: — Преступление я совершил, против людей и Господа. Грехов тут не замолишь, конечно, не спрячешься от них. Но жить хочется. Предательски хочется… И, может быть, искупить. Со временем.
— Наверное, у тебя на то была причина, — осторожно рассудила Асвейг.
Вряд ли он стал бы убивать кого-то только ради своей прихоти. Как ни мало она знала ромея, а что-то было в нём такое, что заставляло верить ему. И верить в то, что он вовсе не чудовище и не злодей какой.
— Была. Но кому-то она может показаться недостаточной для оправдания моего проступка.
Он ощутимо напрягся, и стало понятно, что продолжать разговор о том не стоит. Асвейг замолчала, раздумывая и вспоминая, что же ещё хотела выведать у ромея. К неприятной промозглости добавился ещё и мелкий дождь. Лошадь Змея то и дело начала встряхивать гривой, осыпая водяной пылью всё лицо. Тихое бормотание спутников позади смолкло совсем. Стало вокруг так глухо, вязко, словно эти холмы и лес затопило вдруг смолой.
— Откуда у тебя тот рисунок на теле? — Асвейг наконец вспомнила, что ещё вызывало у неё любопытство при виде Блефиди.
Ромей оживился: стало быть ничего запретного или неприятного в её вопросе не оказалось.
— Когда был жив мой отец, центурий василевсова войска, — с охотой заговорил он, — меня начали готовить к тому, что служить я буду среди особых воинов. Тайной охраны, как говорили. Меня обучали многому из того, что не нужно знать другим. А одним из испытаний стало нанесение этого рисунка на тело. Каждому из тех воинов давали новое имя, никому постороннему не известное. Но мне тайну хранить не довелось. Отец погиб, а василевс забрал меня служить во дворец. Обучение по тайному пути я так и не закончил. После Иовиан сказал, что это было желание отца. Чтобы я не ступал на эту дорогу. Сказал, что она слишком грязная — не отчистить потом, ни тело, ни душу. Как он меня ни берёг, а всё равно вышло скверно.