Ночью пошёл дождь. Да такой сильный, что даже под сенью деревьев полностью укрыться от него оказалось невозможным. Он не стих и к утру. Все забились под ясень, у которого и расположились на ночлег: его ещё густая крона помогла не промокнуть совсем уж до нитки. К счастью, с рассветом ливень закончился, хоть небо осталось пасмурно-серым, а морось так и продолжила сыпать сверху, раздражая и выматывая.
— Неудачное время для путешествий нам досталось, — встряхивая сырой плащ, проворчал Эльдьярн. — Вот в месяц Тора от пути одни радости. А сейчас только кости квасить.
Блефиди только поддержал его кривой ухмылкой, расчёсывая пятернёй влажные волосы. Он, несмотря на то, что прибыл с юга, слишком на непогоду не жаловался, но, видно, досадовал на неё больше остальных. Пришлось немного задержаться, чтобы переменить одежду на сухую, но скоро все снова погрузились на лошадей и тронулись дальше по раскисшей за ночь тропе.
Но далеко уехать не успели: все как один замерли, когда вдалеке за стеной дождевой пыли проступила тонкая женская фигурка. Она будто не шла, а плыла над землёй, опустив голову и совсем не глядя перед собой. Первым поспешно спешился Лейви и бросился вперёд, а там уж и остальные один за другим узнали в печальной и совсем неподходящей этому месту путнице Рагну.
Асвейг подхватила поводья брошенной скальдом лошади и поспешила вперёд. Проморгавшись от застилающей глаза мороси, остановила своего мерина чуть поодаль, пытаясь отвести взгляд и не в силах это сделать. Лейви обнимал Рагну вовсе никого не стесняясь, и целовал её так жадно, словно только этого всю жизнь и хотел. А та, повиснув у него на шее, совсем не сопротивлялась, только отвечала немного растерянно и нерешительно, будто всё, что происходило, было для нее в новинку.
Наконец оторвавшись от девушки, скальд прижался лбом к её лбу, что-то тихо говоря. Рагна только кивала, улыбалась и гладила его по щекам, перебирала пальцами влажные пряди его светлых волос.
Ингольв остановил лошадь позади Асвейг, вздохнул протяжно, но вмешиваться ни во что не стал. Только буркнул тихо: “Дурак”. Но не зло, а скорее устало, будто знал, что так в конце концов случится, да только надеялся, что боги уберегут.
Блефиди и Эльдьярн, вовсе не торопясь, нагнали их, когда Лейви повёл девушку навстречу. На её коня, что все эти дни просто оставался привязанным к седлу Ингольва, её усаживать не стали: и так промокла. Асвейг помогла ей переодеться, завернула в сухое покрывало и вновь передала в руки Лейви, а тот усадил девушку к себе в седло, прижал одной рукой по-хозяйски и тронул бока лошади пятками, выезжая вперёд всех.