Кажется, Ингольв чувствовал её неуверенность, но не знал, как помочь. Ведь в гальдре он ничего не смыслил, не знал, что происходит внутри того, кто творит колдовство. А потому он только и мог поддержать её тем, что просто был рядом. И как бы хотелось, чтобы так было всегда, чтобы не давило на всех приближение неизбежного. Но они сами встали на этот путь, сами выбрали, как жить.
Асвейг совсем измаялась, а потому решила, что нынче снова опробует свои силы, попытается хотя бы примериться к тому, что ей предстоит сделать. Осталось только Эльдьярна уговорить помочь и направить. А великан-то после возвращения почти с ней не разговаривал: выказывал нарочитую обиду. Хоть и не уходил, пусть и мог сделать это в любой миг. С уверенностью в том, что надо хоть на что-то решаться, Асвейг и поднялась утром, когда все только начинали ворочаться в постелях в преддверии пробуждения. Она мельком бросила взгляд на лавку Ингольва — и оказалось, что она уже пустует. И как только викинг, с его-то ростом и размахом плеч вообще умел настолько тихо двигаться? Каждый раз она тому поражалась.
Быстро собравшись, пока не пробудились остальные, Асвейг собралась, причесалась и поспешила к устью реки, ожидая увидеть его именно там. Прошла по двору, будто бы залитому молоком: такой плотный туман стоял с ночи — вывернула на нужную тропку. Ноги сами собой несли её всё быстрее, разгоралось в груди сладостное нетерпение: не так уж часто удавалось побыть совсем одним.
Ингольв, верно, оказался на своём излюбленном для утренних разминок месте. Он уже закончил, и теперь, ополоснувшись в ледяной, ещё хранящей дыхание горных вершин, реке, выходил на берег.
Асвейг метнулась в сторону, укрылась за сосной и выглянула, наблюдая. Не решилась нарушить его сосредоточение после урока тела и духа. Знала, как важно сейчас это для него, особенно когда покровительствует над ним Фенрир: существо буйное и опасное. Да и полюбоваться было на что, чего таить.
— Выходи, — громко, с лёгкой насмешкой в голосе, позвал её Ингольв, успела она только унять взволнованное дыхание. — Чего прячешься?
Асвейг вздохнула и вышла навстречу, не сводя с него глаз. Всё ведь слышит и замечает — не укроешься. Приблизилась неспешно, наклонилась и, взяв рубаху с земли, подала Ингольву. Тот за руку её поймал и к себе рванул — обдала прохладой его кожа, ещё не согревшаяся после купания. Руки, нетерпеливые и сильные, скользнули вниз по спине.
— Никак убить меня хотела? — викинг склонился к лицу.
— Есть, за что, верно, — постаралась как можно серьёзнее ответить Асвейг, но улыбка всё равно наползла на губы.