Ингольв уже собрался возвращаться в дом, продышавшись после целого вечера в духоте. Как увидел, будто промелькнули между постройками несколько теней. Он почти неосознанно укрылся за углом и, чуть выглянув, продолжил наблюдать. Мужчин было много, больше десятка. Они не слишком скрывались — стало быть свои. Но явно не обычная прогулка заставила их покинуть удобные постели посреди ночи. Ингольв на миг пожалел, что не взял оружия: да кто же знал? Он остался в укрытии, пока мужчины, разделившись, заходили с двух сторон дома. Распахнулись двери, и они скрылись внутри. И почти сразу разразился страшный шум. Завизжали девушки. Кто-то выругался басом. Ингольв метнулся туда, ещё не понимая толком, что стряслось. Но как только вошёл, стало понятно, что целью напавших был он и его спутники. Потому как сам хозяин схватился с Эльдьярном. Блефиди промелькнул быстрой тенью, убив кого-то из мужчин.
Лязг мечей и ругань оглушили. Ингольв сдёрнул со стены один из щитов и сильным ударом отшвырнул первого противника. Добраться бы до своего оружия. Второй напавший рухнул в слабо горящий очаг, затушив его. Расплескалось что-то из висящего над ним котла. Ингольв хорошо видел и в темноте: уж досталось ему такое умение от Фенрира. А вот остальные зашарахались почти бестолково. Сейчас бы Эльдьярну поддать огня, но тот разумно утаивал, на что способен. Да и пострадать могут не только злодеи.
Снова открылись двери, и с двух сторон в дом вбежали ещё люди. Ингольв пробился к своему месту, уверенно выхватил меч из ножен. Развернулся, ударил попавшего под руку мужика. Не своего. Своих он хорошо различал вокруг. Увидел Асвейг: её тащили прочь. Почти из-под носа Ингольва уводили. В ладонях её, которыми она пыталась отцепить от себя чужие руки, уже зарождалось фиолетовое свечение. Нет, не станет. Нельзя.
— Асвейг, нет! — грянул Эльдьярн, тоже заметив, что девчонка готова забирать жизни.
Она рванулась из хватки. Её загородил от взора ещё один противник. Ингольв ударил плечом, отбрасывая его назад. В тесноте оружием не размахнёшься. Кто-то повис на плечах. Ещё один схватил за руку с мечом. Он вывернулся, наотмашь полоснул топором, зажатым в другой ладони. На лицо брызнула тёплая кровь. Защекотал ноздри её соленый запах. Внутри поднялась горячая буря ярости, всё вокруг подёрнулось ярким золотом. Свои, ещё пока живые. Чужие, что бросались на них, точно звери и множились, множились со всех сторон.
Ингольв стряхнул с себя сильные руки, увернулся от лезвия топора. Ударил ногой — Види упал бы, не попадись ему под спину другой мужик. Он устоял, выпрямился, перехватывая секиру.