Они с Юстинией разговаривали со вчерашнего вечера очень мало. Ингольв так и не успел толком научиться говорить на чужом языке, часто делал ошибки, а потому предпочитал молчать. Командовать своими воинами это ему никак не мешало. Довольно быстро его поставили во главе личной охраны василевса, частично состоящей из воинов севера. Ингольв видел, как в сражениях за земли они гибнут десятками. Но каждый год приходили корабли с новыми, потому как правитель ромеев каждому обещал несметные богатства за исправную службу. Но слишком-то наёмники его не разоряли, потому как выживали далеко не все, избавляя от необходимости платить вознаграждение. Пришло время перестать испытывать судьбу, удачливость и могущество Фенрира. Ингольв с Лейви уплывут на следующем корабле, что пойдёт через Западное море. Свои богатства они уже получили сполна. Пора и меру знать.
— Мы увидимся ещё? — промурлыкала Юстиния, провожая его взглядом.
Она обмотала вокруг круди покрывало и подбежала, поймав Ингольва у самой двери. Неужто и правда хотела бы новой встречи? Не зря, верно, на пиру вчера глаз не сводила и улыбалась ему больше, чем кентарху: то и дело подносила сладкие финики и вино. Присаживалась рядом, как бы невзначай прижимаясь к боку. Ингольв и заметить не успел, как ночью оказался в её покоях, на ходу сдирая с девушки невесомую одежду. А вот рассказать о том, что через день его здесь уже не будет — не успел.
— Нет, — отрезал, стараясь как можно мягче высвободиться из цепких рук Юстинии.
Больше ему добавить было нечего: и не только из-за невозможности подобрать слова из чужого языка. Так будет легче. Она позлится. Может, разобьёт пару ваз: это было видно по тому, как опасно сверкнули чёрные глаза девушки — и успокоится. Благо, если Форий не узнает. А то быть ей битой.
Ингольв вышел из комнаты под слегка ошарашенным и яростным взглядом Юстинии и направился прочь, стараясь пройти самыми незаметными ходами большого, как для обычного, не слишком знатного вояки, дома кентарха. Хорошо ещё, что тот жил не так далеко от белокаменного дворца василевса. Возможно, то, что Ингольв не ночевал в казарме, никто и не заметит, кроме своих.
Светлый, облитый поутру золотом, город встретил сонным гулом. По улицам уже сновали завёрнутые в свои странные хламиды мужчины и женщины, каждая из которых, молодая, старая ли, считали своим долгом с любопытством посмотреть на чужеземца. Он даже здесь не изменял своей обычной одежде, хоть в тёплую пору её требовалось гораздо меньше, чем во время родных холодов. Даже успел обзавестись обычным для здешних жителей загаром, правда, поначалу пару раз обгорев едва не до костей. Но весь остальной вид легко выдавал в нем уроженца чужих земель. Которых здесь, несмотря на отвагу и ярость в бою, всё равно держали за кого-то вроде зверей.