— Так точн… Да, ясно, — увидев мой взгляд, быстро исправилась Даша.
— После завтрака переправлю вас через портал к коменданту, даю пару часов на получение белья, униформы, всех необходимых вещей и на заселение. В приемной потом выдам аванс, вдруг что-то еще понадобится, хотя мы обеспечиваем практически всем важным.
— Хорошо, спасибо.
— Вот так — гораздо лучше. А теперь — приятного аппетита. Вам кофе или чаю?
— Кофе. И, если позволите, я сама разолью. Вам чай, господин ректор?
— Да, мисс Дария, благодарю.
Девушка изящно налила мне в чашку чаю, затем себе кофе. Не успели мы с ней съесть и по пол бутерброда с сыром и ветчиной, как перед нами предстал профессор Дольч! Видимо, судьба мне сегодня было подавиться. Дольч появился так эффектно, так необычно для себя, что я все-таки закашлялся.
— Вам постучать по спине, господин ректор? — мило улыбаясь, спросила Дария, и я мысленно взвыл.
Дария
Своим офисным нарядом я произвела фурор! Визард вытаращил глаза, и я сразу эмпатически ощутила его желание снова меня наказать — как вчера, в ритуальной комнате, где он безжалостно разорвал мою одежду, оставив в одних чулках. Внизу живота сладко откликнулось, но я не собиралась идти на поводу у непрошенных чувствований. И, как обычно, свое смущение попыталась скрыть за дерзостью. Но только усугубила положение: глаза ректора опасно потемнели, взгляд стал хищным, тягучим.
— Мисс Дария, вы, кажется, напрашиваетесь на добрую порцию розог! …
«Действительно, Даша, что ты творишь?! Ясно же, что дерзостью только провоцируешь его! Ты — хорошая девочка, примерная помощница! А если это не так, то пора бы ею стать! Отныне — исключительная любезность, деловой этикет, и так далее, по списку. А запретные мысли — подальше! Подальше, я сказала!»
Демонстрируя свою готовность быть отличным помощником ректора академии, я разлила чай и кофе. По-английски чопорно мы приступили к завтраку. И тут в столовой появился профессор Дольч. Незабываемое зрелище!
Насколько я успела прочесть вечером его эмоции (до того, как он грохнулся в обморок, а затем благополучно заснул), он представлял собой безобидное, рассеянное, медлительное, запуганное существо внушительного размера. Страх и предчувствие страха — основные эмоции пожилого доктора наук.
И вот этот грузный старик, вечно дрожащий и чем-то запуганный, впорхнул в столовую, что-то напевая и пританцовывая. Он выставлял вперед толстую ножку, смешно крутил объемным животом, потом то же самое проделывал со второй ногой, и так далее. Пухлые ручки его то выщелкивали ритм, то крутили «фонарики» над головой, то махали «а бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк». Вокруг него кружились смеющиеся файетки, которых он, видимо, и пытался изобразить.