Тогда в лесу не могла пошевелиться из-за магического воздействия близнецов, но сейчас, они ничего со мной не делали. Тело само собой не слушалось. Трое красивых мужчин безбожно заигрывали, называли своей супругой и ревностно защищали ценой собственного здоровья. Во рту пересохло, а грудь, сдавленная корсетом, вздымалась от тяжёлого и прерывистого дыхания. Воздуха катастрофически не хватало, и комната поплыла перед глазами.
Было ли мне страшно? Определённо нет! Стыдно и неловко? Более чем. В голове возникали сотни разных мыслей, одна неприличнее другой. Я уже оправдывалась сама перед собой из-за смущающего желания не сопротивляться Айнзаму.
— Не надо, — как-то неубедительно прошептала юношам, когда ощутила с двух сторон горячее дыхание. Аинс и Цвай невесомо касались шеи губами, а Драй сидел передо мной на коленях и осторожно снимал неудобные туфли. Кончиками пальцев он нежно вёл по моим ногам вверх, наблюдая за выражением лица. Не знаю, что он увидел, но дракон самодовольно улыбнулся, а затем быстро встал, тихонько толкнул меня на кровать и навис сверху. Кажется, снова начала терять сознание, и чьи-то руки ослабили шнуровку на корсете. От дыхания трёх братьев стало невыносимо жарко, а предательские полуоткрытые губы жаждали поцелуя.
— Не надо, пожалуйста, — повторила свою отчаянную просьбу, хотя сама себе не верила.
Драй присоединился к братьям, и уже три пары губ ласкали мою шею, заставляя дрожать от пугающего предвкушения. Я не могла заставить себя расслабиться, но и оттолкнуть своих мучителей не хотела. Было невероятно хорошо, я запустила обе руки в волосы супругов, и брякнуло первое, что пришло в голову:
— Вы хотя бы предохраняйтесь...
Три обличия Айнзама мгновенно прекратили ласку и громко заржали.
— Всё я больше не могу, — икнул Драй, — Скорлупка, видела бы своё лицо.
— Быстро ты сдалась, Регина, — покачал головой Айнс. — Трое мужчин! Вот не стыдно?
Цвай щекотно фыркал в шею и не то храпел, не то хрюкал от смеха.
— Вы... вы! Ненавижу! — чувствовала себя препаршиво: троица опять поиздевалась надо мной. Щёки горели, а на глаза навернулись слёзы. — Уроды!
— Эй малышка, ну ты чего? — очнулся обжора, — совсем не хотел обидеть, думал, будет весело.
— Да пошли вы! Надоели ваши игры и шутки, — отползла на середину кровати и поджала ноги к груди, ни сколько не переживая о задравшейся юбке.