— Да. Всё со временем меняется в этом мире. Поменялись и правила, — развёл руками Гарен.
— Регина не рабыня, — возразила Стерша.
— Докажи обратное? — ухмыльнулся организатор. — Она бесправная иномирянка, без родственников и покровителей. Метка Айнзама благополучно стёрлась. Никто не подтвердит документально принадлежность девы дракону. Но что интереснее всего: Регина сама добровольно подписала бумаги. Можете ознакомиться, — Гарен протянул невесть откуда появившийся свиток.
Амалия развернула его и с мрачным видом заключила, что к арене претензий нет, как ни крути. Любой суд отклонит требование по освобождению иномирянки и будет руководствоваться лишь документами.
Моя компания удручённо переводила взгляд с меня на Айнзама, который всё ещё извивался на песке, тщетно пытаясь распутать зачарованные верёвки.
Разряды нещадно трещали и оставляли на белой чешуе чёрные борозды ожогов. К горлу подступили бессильные слёзы. Руки остервенело царапали магический прочный барьер.
— Гарен, опусти моего брата! — потребовала Стерша.
— Где гарантии, что он не возобновит свою атаку, почуяв свободу? — регистратор сложил руки на груди и нагло смотрел в лицо блондинке.
Внутри я кричала Стерше: «Разорви его на части, убей! Ты же дракон. Самый настоящий огнедышащий дракон» Но девушка ничего такого не предпринимала.
От собственных мыслей трещала голова, словно невидимая скорлупа напряглась, готовясь вот-вот расколоться.
— Будут тебе гарантии, — она развернулась на каблуках и поспешила к Айнзаму.
Уклонившись от смертоносных рогов, она запрыгнула на голову Айнса и положила ладони ему на глаза. Далее, произошло самое прекрасное, что когда-либо видела или слышала в своей жизни. Волосы Стерши вспыхнули золотым пламенем, и такое же сияние полилось из её рук. Девушка запела, совершенно фантастическим голосом, как если бы ветер ласково колыхал бутоны колокольчиков, тёплый летний дождь закрапал по озеру, а листья деревьев зашептались между собой.
Мне мгновенно стало легче. Боль и безнадёга отступили, а слёзы, наконец, покатились по щекам, помогая избавиться от гнетущих чувств:
Не печалься страшной кары,
Не мирись с такой судьбой
И легендам очень старым
Ты доверься всей душой.
Три осколка в сердце девы,
Будь с ним нежен и не рань.
Не поддайся нынче гневу,
Не ступи за эту грань.
Острый дал ты ей осколок,
Душу нежно полоснул.
В одночасье стал ей дорог,
Чувство новое вдохнул.
А второй осколок гладкий,
Он покой с собой привнёс:
Дарит ночи дрёмы сладкой,
Полной чудных тёплых грёз.
Пламенеет страстью третий
В томной ласке топит ту,