Долго предаваться унынию — занятие глупое и бессмысленное. Пока реву над кактусом, теряю драгоценное время. Раз Гарен ушёл, значит, нужно что-то делать. Готовиться к церемонии открытия, чтобы на меня смотрели как на вожделенный трофей, не собиралась. Хотя отмыться от прикосновений одного негодяя звучало заманчиво.
Дверь в копию моей комнаты оставили открытой, и я скользнула в полукруглый холл с перилами и отверстием в центре. Стараясь переступать как можно тише, чтобы не потревожить скрипучие доски, добралась до крышки в полу и потянула за металлическое кольцо. Петли задрожали, но люк поддался на удивление легко. Перекинулась вниз, и мгновенно закружилась голова от высоты. Вцепилась покрепче в периллы, чтобы не упасть.
Естественно, лифта не было, а прыгать вниз — самоубийство. Гарен далеко не глупый. Устроил такую сложную ловушку для меня, не для того, чтобы под шумок сбежала из тюрьмы. Окна осматривать тоже смысла нет, летать пока не научилась, да и за башней наверняка следят.
— Осторожнее, не упади, — раздался знакомый мяукающий голос за спиной. Я обернулась. Кац непривычно бледный стоял поодаль со своим неизменным чемоданчиком. — Будем готовиться к празднику.
— Празднику? — звучало как издёвка, тем более из уст мутного фелио. Нужно быть идиоткой, чтобы не догадаться, почему именно его, а не Стершу приставили ко мне надсмотрщиком.
— Ты честно победила в конкурсе, это твой вечер. Давай помогу собраться, иначе Гарен будет недоволен, — механически отвечал кот.
— У меня только один вопрос к тебе, Кац. Сколько стоило твоё предательство? — злиться на него не осталось ни сил, ни желания. В конце концов, мы не друзья, да и знакомыми нас можно назвать с большой натяжкой. Моральных долгов передо мной у него нет, но узнать цену своей жизни всё же было интересно.
— Свобода Цимы, ну и остальных девушек, — Кац не отводил взгляд своих кошачьих глаз, отчего становилось немного не по себе. В них отражалась и грусть, и покорность судьбе, и что-то ещё... Чувство вины?
— Что же одна сломанная жизнь в обмен на счастье многих. Неплохо. Лучше чем ничего, — вздохнула я.
— Две сломанные жизни. Ты забыла про Айнзама. Ему моё предательство тоже дорого далось, — Кац, наконец, опустил глаза.
Айнзам. При воспоминании о супругах, теперь уже бывших, за горло словно схватили ледяной рукой. Не сразу поняла, что это собственная ладонь не даёт мне дышать: в глазах потемнело от чужой и непреодолимой ярости. Бросилась на парнишку, размахивая свободной рукой, а второй пыталась сдержать саму себя. Кац с присущей только кошкам ловкостью легко увернулся от неуклюжей атаки. Откуда этот гнев? Никогда не чувствовала ничего подобного. Язык слегка зажгло. Остаточное действие метки? Это не я злюсь, Айнзам злится прямо сейчас. Но ему нельзя. Его накажут!