Умертвие, даже скованное магией, умудрялось смотреть на Готхольда выжидающе и жестко.
— Не знаю даже, кто злобнее смотрит — вот те “скульптуры” или эта крипота? — усмехнулся Айвен.
Готхольд на вытянутых руках передал котичку Энтони:
— Как дальше поступим? Развеем? Сожжем?
— Знаешь, Корф, а в таком виде она мне нравится.
Айвен поперхнулся. Тоха ответила ему улыбкой сумасшедшего ученого, получившего разрешение ставить на пациентах негуманные эксперименты.
— До дома сможете отконвоировать?
Заклинание обездвиживания продержалось как раз до дверей дома. Пока Рут в благодарность за помощь угощала боевиков чаем и черничным пирогом на кухне, из гостиной издавались характерные звуки рвущейся ткани. Впрочем… Энтони все равно шторы не очень нравились. И она, вот совпадение, как раз на прошлых выходных присмотрела новые.
Алекс подвоха не ожидал.
Отсутствие штор насторожило.
Драный коврик напряг.
Оторванные куски обоев, разбросанные по полу, заставили понервничать. Рут застыл на пороге гостиной, смотря на криповатое “нечто”, мирно (хоть и совершенно душераздирающе) мурлыкающее на диване.
— Питомец, Энтони, — тихо напомнил Алекс, — нормальный, живой питомец. А это что?
— Моя практическая работа, которая не хочет идти на покой, — Энтони с досадой загремела тарелками, готовя обед: — Ничего не понимаю! Я уже раз десять правильно и четко проговорила все формулы. А эффекта ноль.
Александр вздохнул.
— Хорошо, подождем, когда силы, которые ты вложила в этот ужас, закончатся.
— И вовсе не ужас. Вполне милое умертвие.
— Ага, прям мимимишное, — фыркнул Рут, — танатолог — это диагноз. Так сколько ты в ЭТО влила магии?
— Много, — честно созналась Тоха, — что-то мне подсказывает, что закончится магия нескоро.
Алекс внимательно рассмотрел котичку со всех сторон и резюмировал:
— Ладно. Ты попробуешь разобраться, а пока пусть живет… в смысле, существует.
“Криповатое ми-ми-ми” назвали Фиби.
Тео почувствовал знакомую дурноту после обеда.
Только в этот раз она подступила совершенно неожиданно и была куда сильнее.
Впереди ожидала пара по магической культурологии и полигон, а пока группа заканчивала разбирать задания по специальной педагогике — оставалась всего парочка заданий. Сейчас они изучали формирование ядра магического дара в преддошкольный возраст. Период был сложный, любое сильное эмоциональное потрясение могло “сбить настройки”, из-за чего существовал риск переориентации дара. Например, генетически переданная способность к водной магии после испытанного шока блокировалась на подсознательном уровне. И магическому дару приходилось искать другие пути “выхода”. Это сказывалось, в первую очередь, на внутренних резервах, которые сокращались вполовину от того, что закладывала в мага природа.