Энтони тяжело вздохнула. Кестер был сам на себя не похож. Побледневший Тео с ненавистью смотрел, как на ладони быстро затягивается порез.
— В сохранившихся дневниках семьи Кестеров она отыскала гораздо больше, чем ожидала найти. Эллен всегда поражала окружающих своим упрямством. Если бы она пришла с жалобами на недомогание в клинику или обратилась за помощью к сокурснице, мне просто бы не позволили появиться на свет. На ранних сроках Темного еще можно было убить.
— Но Эллен ведь не пыталась… — осторожно заметила Одра.
Теодор горько рассмеялся.
— Думаешь? Я все помню. Очередная дурацкая особенность древней силы: осознать себя с самой первой секунды — что я такое и что принесу с собой в мир. Но Эллен считала, что справится со всем сама. А когда она, наконец, расшифровала необходимые записи, время было потеряно. Изменение успело произойти. Самый простой анализ крови это показал наглядно. Эллен, запершись в кабинете семейной клиники, с трудом проколола иглой кожу, и в стерильную пробирку закапала вязкая белая кровь. С этого момента и до тех пор, пока я не издал свой первый крик, ничто на свете не могло причинить моей матери вред. Эллен пыталась вытравить плод: запрещенные заклинания не работали, яд не воспринимался, нож даже не царапал кожу.
— И ты после этого ее не винишь?! — не на шутку возмутилась Тоха.
Одра и Алекс согласно кивнули.
— Я не говорил Эллен, что помню ее слезы и мольбы Всеединому помочь избавиться от монстра внутри. Также выяснилось, что после меня Эллен больше не сможет иметь детей. А кроме того, ценой прихода в мир Темного бога стала ее магия.
— Твою мать…
— Повторяешься, Блеир.
— А у меня других слов нет. Только нецензурные.
— Единственное, что я смог сделать для Эллен — сохранить слабые способности к целительству. От перспективной волшебницы общего профиля ничего не осталось. Не думаю, что я когда-нибудь услышу “спасибо”. Но смотря, как она забывается в своей работе, думаю, что хотя бы один добрый поступок мне потом засчитают, когда придет время платить за грехи.
— Веселое у тебя было детство… — Одра посмотрела в пол, представив Тео ребенком с ископаемой тварью внутри и ненавидящей матерью.
— Другого я не знаю. Итак, я уже могу собирать вещи в застенки инквизиции?
— Кестер, я тебе врежу, — предупредила Тоха.
— А я добавлю, — пообещали Алекс с Одрой.
Блеир даже для вида похрустела пальцами.
— А можно тебя немного поисследовать? — в серых глазах Энтони мелькнул алчный отблеск.
— Я, пожалуй, все-таки в инквизицию сдамся, — улыбнулся Кестер и, наконец, почувствовал, как с души сняли часть тяжелого груза, который он тащил все эти годы.