Выбывшая в первом раунде Одра изредка поглядывала на сосредоточенно переставлявших фишки Тео и Алекса, любовалась огнем в камине и думала, что здесь и сейчас ей очень хорошо и уютно. Удивительно, но гораздо приятнее, чем дома, на военной космической базе. Семья космодесантников не особо умела устраивать подобные посиделки. Поймав взгляд Кестера, отвлекшегося от партии, Блеир поняла, что не одна она чувствует себя здесь на месте, среди своих.
Следующей из партии выбыла Крипс, свалив свою неудачу на то, что игра до сего дня ей была не знакома. А вот когда она разыграется… На ворчание Лили внимания уже не обращали. После разноса, устроенного ей Александром и Энтони, она честно попыталась взяться за ум и даже стала меньше прогуливать. Но все подсознательно ожидали, что затишье вот-вот пройдет.
Когда в игре остались только Алекс и Тео, Рут решил устроить провокацию.
— Кто проигрывает — раздевается.
— Еще скажи, что танцует на столе и поет, — проворчал Кестер, перепрыгивая через фишку противника.
— Заметь: ты сам это предложил, — широко улыбнулся юрист.
— Даже не подумаю это делать.
— То есть, ты заранее настроен на поражение? — Алекс передвинул свою фишку на ход ближе к финишу. – Тео, я знаю, что на слабо тебя не возьмешь. Но неужели такое невинное пари сильно ударит по твоим принципам? Я же не предлагаю раздеваться в столовой на завтраке. Или на лекции Черкусон. Здесь все свои.
Кестер бросил быстрый взгляд на Крипс, которая явно предпочла бы, чтобы он проиграл.
— Нашу воплощенную нравственность без рубашки я уже видела, — вслух поразмыслила Одра, — буду болеть за Тео. Интересно на твои, Алекс, мослы глянуть.
— А я за мужа, тоже интересно сравнить.
— Женщина… — возмутился Рут.
— Зато перестанешь прогуливать спортзал, — безмятежно улыбнулась Энтони, — ты же не сомневаешься, что самый лучший?
Алекс засопел и новым взглядом оглядел косую сажень плеч Кестера.
— Согласен, — махнул рукой Тео и опередил фишку Рута, — твой ход.
— Даа, и это будущие педагоги! — едко заметила Лили.
— А что, учитель уже не человек? — совершенно искренне изумилась Одра, которая уже свыклась с мыслью, что поступила в педагогический и даже начала гордиться этим. — Тем более, разве обязательно рассказывать ученикам, чем занимается преподаватель в свободное время?
— Умение разделять работу и личную жизнь — тоже искусство, — философски заметил Тео. — Это как дресскод. Я буду неукоснительно следовать ему только во время, указанное в трудовом договоре. А какую одежду носить дома — решу сам.
— И потом, дети должны видеть не только жердь в костюме, которая запихивает в них материал, но еще и наставника, понимающего их желания, — добавила Энтони. — А без своих слабостей чужие точно не сможешь принять.