– Я случайно.
– Случайно?
– Ты же в курсе, кто получил по тыкве?
– Еще бы, его отец в директорской час орал.
– Прости, – убираю руки в карманы, представляя, сколько маме Марине пришлось вытерпеть за этот час.
– Ладно, у тебя сколько уроков осталось?
– Один.
– Тебя подождать?
– Не, сам доеду».
«– Что, довольна, Гольштейн? – шипит Соколова, нависающая над Сомовым.
– Более чем, – откидываю волосы назад, смотря на нее с вызовом, но она лишь отворачивается.
Школу сотрясает звонок, и я понимаю, что в класс вот-вот придет учитель. Хватаю учебник и уже на ходу засовываю тот в сумку.
– Богдан, – ору, пытаясь его догнать.
Шелест же идет, словно не слышит моих воплей.
– Богдан, – хватаю за руку, пытаясь остановить эту машину.
– Что?
– Спасибо. Я хотела сказать тебе спасибо, – облизываю губы, краснея от его злобного взгляда.
– Знаешь, Герда, ты права, нам не стоит общаться».
Богдан.
…длинный серый коридор с обшарпанными стенами и отстающей на потолке побелкой я не забуду никогда. Он казался нескончаемым. Высокая рыжеволосая тетка в темной кофте и очках с острыми и, кажется, такими колкими оправами, ее лицо не выражало ни малейшей эмоции. Впалые скулы, безэмоциональный взгляд, незаинтересованно блуждающий по стенам коридора, она с каждой секундой ускоряла шаг. А я, будучи маленьким шестилетним ребенком, просто не успевал за ней, а оттого часто спотыкался. Но женщина лишь невозмутимо сильнее тянула меня за руку.
Мимо пробегали дети и, завидев новенького, разглядывали меня во все глаза. Старшие лишь смеялись над моим запуганным взглядом, я же ускорял шаг, все крепче прижимая к себе серого зайца.
Наконец Гестапо остановилась, широко распахнув дверь большой комнаты, где стояло много кроватей. Все они были одинаково заправлены, некогда белое белье посерело от частых стирок, а шторы только нагоняли тоску. Все в этой комнате создавало угнетающую атмосферу. По телу пробежал холодок.
– Вот твоя кровать, – громко скомандовала она и выпустила мою руку из своей, – днем сюда заходить нельзя, только в специально отведенное время. Идем.
На выходе из комнаты уже собралась толпа детей, слухи здесь распространялись быстро. Их глаза пылали интересом вперемешку со злобой. Стоило только женщине уйти, как толпа стала сгущаться надо мной, словно стая серых волков.
– Эй, новенький! – воскликнул паренек, по виду он был на пару лет старше. – Чего замер? Что это у тебя? – отобрал игрушку. – Ох, посмотрите-ка, что это у него? Заяц, – расхохотался, – ты что, девчонка?
Толпа начала ехидно хихикать, их глаза горели какой-то необъяснимой злобой.