Богдан.
– Богдан, ну как ты? Все хорошо? Вы уже приехали?
Закидываю сумку на плечо, придерживая дверь ногой.
– Да, полчаса назад.
– Ну, слава богу, а то я уже тут себе напридумывала.
– Я вот только заселяюсь.
– Ну, не буду мешать. Вечером позвони, пожалуйста.
– Конечно позвоню, мам. Пока.
– Пока, милый.
Марина скидывает вызов, а я наконец-то попадаю в свой номер. Ну мой он только на одну третью. Скоро сюда ввалятся еще два раздолбая, с которыми мы будем здесь жить весь период первенства.
Через десять дней после показушных боев я стоял на ж/д вокзале и ждал тренера, как пасхального кролика. Мозг отчетливо понимал, что вот-вот настанет первый этап первенства ММА среди юниоров, где все будет зависеть только от меня.
Кидаю сумку на кровать и минут на десять зависаю в душе. Взъерошив мокрые волосы рукой, быстро надеваю спортики и спускаюсь на первый этаж. Иваныч дал команду сбора в пять. Сейчас без пятнадцати.
Иду вниз, ловя себя на мысли, что последние дни нахожусь в дичайшем напряжении, мозг рвет на части, и местами я не понимаю, что происходит. Нервы на пределе, волнение зашкаливает, и это при всей внешней и внутренней собранности. Я еще не участвовал в боях такого масштаба. Первенство мира… это не 12-6 в висок и не тупое махание ногами перед стадом орущих идиотов.
Убираю руки в карманы, замечая подходящего Иваныча.
– Здорово, – жмет руку, – почти все в сборе.
– Ага.
– Тогда ждем оставшихся, и в зал. Расскажу, к чему готовиться морально, ну и физнагрузку никто не отменял.
В зале падаю на лежащий у стены мат.
– Итак, первый бой, который откроет первенство, состоится уже послезавтра. Завтра нас с вами ждет взвешивание. Надеюсь, все соблюдают режим и влезут в свою весовую категорию? – хищный взгляд касается каждого, заставляя безропотно кивнуть. – Отлично. Завтра сразу после взвешивания пятикилометровая пробежка и спарринги в зале.
– Георгий Иванович, я разговаривал с курскими, так вот, они за день до боя будут без нагрузок.
– Сорокин, можешь хоть сейчас смело примкнуть к курским, открыто заявить мне, что я не компетентен, или же закрыть рот и идти отжиматься.
Сорокин чешет отжиматься, а перед моими глазами отчетливо встает картина его борзоты в поезде. Мы ехали почти двое суток. И эти поездки всегда заканчиваются мордобоем. Кто-то где-то кого-то всегда выстегнет. И дело тут не в личной неприязни или же каких-то разборках, нет. Всему виной, мать его, замкнутое пространство и скапливающаяся в башке дурь. Каждый из присутствующих едет за победой. Для каждого соревнование – это возможность победы и шанс на перспективное будущее. Именно поэтому просто невозможно куда-то деться от этих потасовок. Мы все приятели до определенного момента, до момента, пока не выходим один на один, друг против друга. Вот там, в тот момент, мы уже не друзья, мы даже не знакомые. Мы соперники. Само собой, после финального удара гонга последуют объятия, и кто-то даже искренне порадуется победе соперника, что, конечно, редкость, при наличии даже самой крепкой дружбы. Но именно в момент боя мы чужие люди, готовые побеждать. Крушить. Ломать…