– Аналогично, – запускаю пальцы в ее волосы.
– Гад, – со смехом.
– Знаю.
Целую ее в шею, медленно опуская руку с живота на бедро. Короткая юбка слегка задралась вверх, поэтому я здесь даже ни при чем. Гера не шевелится и почти не дышит. Интересная реакция. Либо я что-то не догоняю, либо она считает меня отбитым маньячиной. Хочу ее поцеловать, но Гера уворачивается.
– Прости, – шепотом, – я так не могу, слишком быстро, я так не привыкла… извини, – вновь заслоняется своей проклятой стеночкой отчужденности.
Убираю руки.
– Умка, – кажется, до меня дошло, – ответь-ка мне на один вопрос.
– Какой?
– А у тебя с Павликом ведь не было, да?
– Нет, – резко оборачивается и смотрит точно как на придурка, – конечно, нет, – округляет глаза.
– И ни с кем другим тоже?
– Что за дурацкие вопросы? Нет!
– А хочется? – стараюсь как можно дольше продержать на лице маску серьезности.
– Шелест, ты издеваешься? – повышает голос, недовольство плещет через край.
Гера дуется, а я больше не могу сдерживать смех.
– Шутки шучу, не дуйся.
– Да ну тебя.
– А мне вот хочется, – вздыхаю.
Гера каменеет.
– Пошутил, – выставляю ладонь вперед. Ага, хотел бы, но в каждой шутке доля шутки.
Гера улыбается. Мне нравится ее улыбка. Так она улыбается нечасто.
– Я не хочу идти на вечеринку к Куликовой, – морщит нос.
– Не иди.
– Ты пойдешь один?
– Пойду.
Видимо, Гольштейн хотела услышать что-то другое, но не услышит.
– И там будет эта твоя Танюша, – щурит глазки.
– Будет, – киваю.
– Она мне не нравится.
– Гера, мы с ней вместе выросли в одном детдоме, она хороший человек и друг. Я не перестану с ней общаться только потому, что она тебе не нравится.
Умка тушуется, поджимая губы.
– Это так хорошо, – кладет голову на мое плечо, – что у тебя появилась Марина Юрьевна и тебе не нужно больше там жить… Она очень классная. Это, наверное, так страшно, жить в дет… – обрывает себя, – прости.
– Ко всему привыкаешь.
– Богдан, – очень тихо, – что случилось с твоими родителями?
Чувствую ее дискомфорт. Она явно жалеет, что решилась спросить.
– Авария. Я толком не помню, малой совсем был. Потом уже узнал, что они вылетели на встречку в ливень. Машину занесло, а в лобовую КамАЗ.
Говорю тихо. Не люблю эту тему. И воспоминания эти тоже.
– Извини, мне стоило промолчать.
– Все нормально, – чувствую, как Гера сжимает мою ладонь. Успокаивает, видимо. Улыбаюсь внутри. – У тебя плохие отношения дома?
– Скорее да, чем нет. Они хотят видеть меня такой, как удобно им. Я долгое время училась дома, это была идея отца. Он помешан на том, какой идеальной должна быть его дочь. Каждый промах, каждая плохая оценка говорит ему о моей никчемности. Это сложно и обидно, когда тебя считают такой…