Богдан резко отстраняется. Проводит пальцами по моей щеке, и только через секунду я понимаю, что лью слезы.
– Девушка, не подскажете, куда Герда ушла? – тихим, немного хриплым голосом.
– Ты на самом деле не спорил? – сжимаю в кулак ворот его рубашки. – Не спорил же. Я знаю, что не спорил, – всхлипываю, – ты не мог. Ты не такой, я знаю.
– А ноги все оттуда же. Гера, если бы я спорил, ты бы мне уже давно дала, – отцепляет мою руку.
Сколько самоуверенности. Хотя, кажется, в его словах одна правда.
– Я не хотела тебя обидеть, мне просто страшно.
– Почему? – в самое ухо, стискивая меня в объятиях.
– Ты слишком хороший.
Шелест смеется.
– Умка, ты меня еще не знаешь. Я могу быть очень и очень плохим, – все тем же шепотом, – поэтому будь умницей и не хулигань.
Теперь смеюсь уже я. С надрывом.
– Когда Куликова устраивает вечеринку?
– Завтра. Завтра же пятница?
– Да.
– Завтра. А что?
– Я передумала, я пойду с тобой.
– И какова причина столь резких перемен?
– Хочу быть умницей, – приподнимаю бровь, смотря ему в глаза.
– Зачет. Пятерка тебе, малая, за поведение.
– Рано Вы, Богдан… как у тебя отчество?
– Николаевич.
– Богдан Николаевич, мне оценки за поведение ставите, это надо делать после вечеринки, а не до.
– Ха, согласен. Ладно, пошли, а то влетит тебе по заднице дома, и никуда завтра не пойдешь.
Поднимается, подавая мне руку.
– Юбку поправь и пиджак.
Одергиваю юбку, приглаживая края пиджака. Шелест же слегка одергивает ворот рубашки.
Он провожает меня до машины, чмокает в губы и, захлопнув дверцу, уходит.
По дороге домой не могу найти себе места. Постоянно ерзаю. Меня переполняют эмоции, и я безумно жду завтра. Я хочу как можно дольше находиться рядом с ним. Потому что с ним мне легко, с ним я не чувствую себя никчемной.
Дома стаскиваю сапоги и прямиком иду в кухню.
– Любава, привет!
– Привет, моя красавица, как твои дела?
– Лучше всех. Можно мне чай и конфет?
– Конечно, моя хорошая. Как в школе? С Павликом не помирилась?
– Не…
– И правильно. Никогда он мне не нравился, глаза хитрющие.
– Это да, – смотрю в окно, размышляя над тем, как отпроситься на вечеринку.
– Держи чаек и конфетки.
– Спасибо, – делаю глоток и разворачиваю конфету, – Люб, к нам в субботу придут гости.
– Ох, одноклассник, твоя мать мне уже столько понарассказывала, что страшно.
– В смысле?
– Не надо тебе, девочка, с ним общаться.
– Почему? Что она сказала-то?
– Мальчик не твоего уровня и…
– Люба, ты чего? Я думала, кому-кому, но тебе в этом доме…
– Тише. Не кричи. Я это говорю, потому что они тебе жизни не дадут. Родители твои, – говорит отрывисто и с недовольством, – и так затюкали. Пойду я, у меня там еще уборка.