— Тебе нравятся мои волосы? — спрашиваю я, напрашиваясь на комплимент.
— Я люблю твои волосы, — говорит он, взяв пригоршню моих волос и поднеся их к носу. — Они выглядят так красиво и пахнут так вкусно. Они первые бросились мне в глаза, когда я увидел тебя.
Я всегда ненавидела их. Мне хотелось быть блондинкой или брюнеткой, похожей на других девушек. До сих пор.
Кормак заставил меня поверить в свою привлекательность, и теперь я всегда буду благодарна ему за это.
Оставив на моей шее ещё один поцелуй, он протягивает руки и подаёт жёлтое бельё, которое выбрал для меня ранее.
— Пора, — говорит он, кладя клочок кружева в мои ладони.
Моё сердце быстро стучит, а в животе порхают возбужденные бабочки. Я нервничаю, но это хороший вид нервов.
Я годами берегла себя, и сейчас собираюсь насладиться каждой секундой.
— Я буду ждать тебя в спальне, — говорит он, целуя меня в макушку. — Но поспеши. Я не из тех мужчин, которые любят долго ждать, особенно когда дело касается тебя.
Я тяжело сглатываю, когда Кормак рукой скользит по моей груди, делая мои соски мучительно твердыми. Он бросает на меня последний голодный взгляд, а затем покидает гардеробную, закрывая за собой дверь.
Я беру кружевное белье, в котором больше отверстий, чем в москитной сетке, и начинаю нервничать. Я никогда не делала этого раньше, а Кормак выглядит таким уверенным и готовым.
Но всё будет хорошо, говорю я себе. Он позаботится обо мне.
Он не сделает ничего, что может мне навредить. Уверена в этом.
Я улыбаюсь, глядя на жёлтое бельё в моих руках. По цвету оно так похоже на лютики. Похоже на меня.
Мне нравится прозвище, которое он дал мне. Лютик. Тайное имя только для нас двоих.
Я делаю глубокий вдох, выскальзываю из своей одежды, а затем надеваю бельё.
— Надеюсь, ему понравится, — я улыбаюсь, когда встречаю свои глаза в отражении зеркала. — Конечно, ему понравится. Я же его Лютик.
Пальцами я впиваюсь в подлокотники кресла, пока жду её. С каждой долгой секундой, что она проводит не в моих объятиях, во мне нарастает напряжение. Моё дыхание тяжелеет, и я хочу ускорить время или вышибить эту грёбаную дверь в гардеробную.
Я уже собираюсь встать, чтобы поторопить её, но вдруг ручка поворачивается, и дверь передо мной медленно распахивается.
Моё сердце сжимается, когда из дверей выходит моя Лютик, одетая только в бельё, которое я для неё выбрал.
Она выглядит идеально.
Молодая, гибкая, невинная, с шелковой кожей. Просто грёбаное совершенство.
Её руки сложены перед собой, а взгляд опущен на деревянный пол, моя Лютик дышит короткими нервными вздохами. Но она не должна нервничать. Не должна стесняться. Она самое красивое создание, которое я когда-либо видел.