Вот, собственно, и все, что успели сделать, — закончил свою краткую речь Светличный.
После небольшой паузы один из незнакомых Юре ранее членов комиссии представился и задал вопрос:
— Профессор Новицкий. Молодой человек, чем вы руководствовались, выбирая силовую схему вашего фрезера?
— Жесткостью, разумеется.
— То есть, вы выбрали заведомо более сложную схему, чем классическая консоль в надежде получить большую жесткость?
— Я не имел физической возможности использовать классическую консольную схему, так как прочности полимербетона и чугуна несопоставимы.
— Тогда вы могли остановиться на классической портальной компоновке, — профессору было действительно интересно.
— Мог. Но расчеты показали, что выбранное мною решение, как минимум, равноценно портальной схеме. В итоге, выбор был сделан просто из эстетических соображений. Уж больно у этого станка прародитель был красив.
— Расчеты, говорите, — еще больше заинтересовался товарищ Новицкий. — А давайте-ка их сюда, молодой человек!
— Пожалуйста, — пожал плечами Юра. — Но они на черновиках, и там помарок много.
— Это нас интересует в последнюю очередь, — откликнулось несколько голосов.
Подробное изложение дискуссии, случившейся минутой позже и затянувшейся на пару часов, вполне способно вогнать нормального читателя в черную меланхолию, потому я ограничусь лишь кратким пересказом.
Обсуждалось многое. В частности, профессор с удовольствием выяснял достоверность расчетной схемы, величины действующих статических и динамических нагрузок, степень статической неопределенности системы. Попутно Светличного не забыли проверить на знание элементарно необходимых расчетчику понятий, таких, как момент инерции, момент сопротивления, понимание работы материала в сложном напряженном состоянии.
Через пару часов в увлекательную беседу вмешался Николай Петрович:
— Григорий Апполонович! — со смешком сказал он Новицкому. — Я смотрю, уравнения Ламе молодой человек нам уже растолковал, и теперь с воодушевлением расписывает тензор дисторсии и симметричный тензор малых напряжений Коши.
— Э… Совершенно верно, товарищ Коняхин. Уточняем решение. Юра, понимаете ли, совершенно напрасно так упростил расчетную модель, сведя ее к векторной сумме трех плоских напряженных состояний. Вышло существенно грубее, чем можно было сделать, а это, знаете ли….
Судя по довольному выражению лица, профессор искренне наслаждался общением с толковым молодым человеком и твердо был намерен наслаждение сие длить.
Такого удовольствия более никто позволить себе не мог.
— Вам не кажется, что теория упругости изучается на старших курсах института, но уж никак не в техникуме?! — потерял всякую деликатность Николай Петрович.