— Дай угадаю! — обрадовался старшина, — во-первых, заряд можно сделать слоеным. Сверху — что-то горящее помедленнее, чтобы пуля в нарезы плавно вошла, ниже — мельче, чтобы при более коротком стволе успевало сгореть. И пожалуйте — при более коротком стволе — та же начальная скорость!
— Баллистики уже сосчитали. Мало не вдвое ствол можно укоротить! Только профиль у него уже иной будет. Там, где мы его делали толстым, он тоньше станет, зато дальше по стволу толщина стенок увеличится. Не скажу, что сбылась вековая мечта баллистиков о порохе с прогрессивной характеристикой горения в стрелковом оружии, но приближение весьма существенное, потому как намного большая часть ствола будет работать при высоком давлении. Вырастает площадь кривой в координатах p-v. Работа, которую можно снять с единицы длины ствола — тоже. Баллистический и пьезометрический коэффициенты здорово вырастут.
Что это значит? Это значит, что нам становятся доступно оружие, о котором мы и мечтать раньше не могли. Либо легкое и компактное, либо с такими начальными скоростями, что аж голова от перспектив кругом идет! Но работы предстоит — край непочатый!
— Неважно, — отмахнулся Джупина. — Это что же получилось то? Спецбоеприпас на ровном месте? Да, не зря парень книжки умные с собой возит! И не думал даже что такое возможно, докторам с кандидатами на ровном месте сопли утереть!
— Спецбоеприпас, да. Это ты правильный вывод сделал! — подтвердил Палыч. — Но только это ведь не конец истории! Если уж мы изменили патрон, то не грех изменить и ствол, и калибр. Да и гильзу переобжать как нам надо — дело нехитрое и что интересно, вполне возможное.
— Возможное, не спорю, — согласился Виктор Иванович. И разговор на некоторое время прервался. Каждый думал о своем.
Молчать было легко. Так бывает частенько, у давно и хорошо знакомых людей, понимающих друг друга с полуслова или и вовсе без слов.
Виктор Иванович закурил, и, как всегда в минуты размышлений, принялся отправлять к потолку аккуратные кольца дыма. Михал Палыч слегка прикрыл глаза, вспоминая вроде бы и недавнее, но немыслимо далекое время.
Завод «Аресенал». Полигон под Киевом, насквозь продуваемый жарким степным ветром, несущим запах полыни. Сухие хлопки выстрелов, доносящиеся с огневого рубежа. И бесстрастные цифры результатов замера скорости пули: 1300, 1350, 1380, 1400 метров в секунду.
Странный немец, пытающийся втолковать тогда еще не Михаилу Павловичу, а просто Мише, какой именно он видит свою Винтовку.
Вспоминая Генриха, Палыч невольно поморщился.
— Глупость на глупости, — подумал он. — Боже правый, что же мы тогда творили? И дело сделать не удалось, и хорошего человека в итоге потеряли.