— Да чего там сложного? — недоуменно спросил Юра. — Убрал люфты, разрезал гайки, выставил постоянный натяг, отъюстировал шпиндель. Нормальный станок, кстати.
— Ага, нормальный, — саркастически заметил Палыч. — Теперь. После того, как ты пару суток вокруг него гопки плясал. Направляющие дух святой шабрил? Второй винт архангел Гавриил прикрутил?
— Да нет. Я сделал. И не особо много там работы было — немцы умеют вещи делать. Любому советскому бы предпочел. А к чему вы это?
— К тому, что на производстве работают тем, что дали. Наладкой занимаются отдельные люди, которых еще дозваться надо. И конструкций, автоматически выбирающих люфт ходовых винтов, они придумывать не будут.
— Еще вопрос, — продолжил Константин Петрович. — Вот ты, к примеру, умудряешься безошибочно выбирать последние пару соток. А ведь там же подача микроскопическая должна быть, меньше деления на лимбе. Как?
— Подключаю червячную передачу. На Лорхе теперь тоже можно — ему я второй ходовой винт поставил. Для точных конусов и прецизионных подач.
На обыкновенном станке…, — Светличный на секунду задумался. — Думаю, за счет поперечной подачи можно. Ставим угол в одну десятую радиана, это чуть меньше шести градусов — получаем одну десятую деления подачи на деление лимба.
— Токаря, в среднем, тригонометрией не пользуются, Юра. И про радианы они давно забыли, — с усмешкой прокомментировал Палыч.
— Констатируем, — начал подводить итоги Константин Петрович. — Использование стандартного трехкулачкового патрона чертежи не предусматривают вообще. Налицо куча мудрых приспособлений, рассчитанных на работника, как минимум, шестого разряда. Аналогичная ситуация с фрезерными работами. Тебя, Юра, заводские технологи просто побьют, понимаешь?
— Даже не хочу пытаться! — огрызнулся Светличный. — Я трехкулачковым патроном не пользуюсь вообще — точности у улитки нет. А оснастка — это такая штука, с которой проще, чем без нее. И зачастую сделать ее не так и долго! По фрезеру аналогично. Базироваться лучше не на болтающиеся губки тисков, а на стол. Цель та же — точность обработки.
Переполненного укоризной взгляда нового знакомого оказалось достаточно, чтобы от стыда загорелись уши и щеки раскраснелись, будто в мороз. Вывод напрашивался неприятный. С минуту подумав, Светличный все-таки решил уточнить:
— Выходит, система построена так, что грамотный рабочий скорее исключение, чем правило?
— Конечно! Причем со времен, когда на первых мануфактурах придумали разделение труда, — подтвердил Константин Петрович. — Высококвалифицированный рабочий капризен, много мнит о себе, заменить его сложно и не всегда возможно. Потому проще иметь массу обезьянок, натасканных выполнять несколько простейших операций и относительно узкую прослойку рабочей аристократии.