На следующий день, когда она проснулась, его уже не было, но еда чудесным образом появилась в холодильнике, так что она приготовила себе кофе и завтрак и отправилась на разведку. Она обнаружила, что он оставил инструкции о том, как включать телевизором в телевизионной комнате, которая вела в длинную галерею гостиной, а также, как управлять стерео и другими электронными устройствами. Про замок входной двери была целая страница, что было совершенно бессмысленным, учитывая, что она все равно не может выйти.
Правда, она не смотрела и телевизор. Она провела весь день, расставляя картины в своей новой студии. Лукас вернулся вскоре после этого, кратко проинформировав ее, что действительно подал заявление об уходе ее боссу в баре, где она работала. Кроме того, он заплатил за квартиру еще на месяц вперед и оплатил все ее счета.
Она моргнула, слишком потрясенная, чтобы что-то сказать, и к тому времени, когда она достаточно пришла в себя, чтобы заговорить, он снова ушел.
Она не знала, что делать с тем фактом, что он оплатил ее счета. Или тем, как он рассказал ей о том, что сделал. Не дав ей возможности ни спорить, ни протестовать, что ее очень возмутило.
Она знала, что он делает это не из милосердия. Или по доброте душевной. Он делал это, потому что счета должны были быть оплачены, а она не могла оплатить их сама из-за опасности, в которой находилась. Он был здесь, чтобы защитить ее от этой опасности, и это явно включало в себя обеспечение того, чтобы она не потеряла свою квартиру.
Если бы он был другим мужчиной, ей бы это понравилось. Но он был холодным, как камень, Лукасом Тейтом, и от всего этого ей не было хорошо, только странно.
Грейс уставилась на холст перед собой, но ее мозг отказывался сосредоточиться на нем. По какой-то причине ее мысли постоянно возвращались к прошедшим дням и коротким встречам с Лукасом. Особенно тому дню, где она видела его в спортзале с боксерской грушей.
Да, именно этот образ она никак не могла выбросить из головы.
Его, скользкого от пота и сильного. Наносящего удар за ударом по холщовому мешку, заставляя его раскачиваться на цепи. Плавность его движений, чистая физическая сила в каждом ударе. Полная горячего насилия и мужской силы.
Беспокойство переполняло ее, заставляя встать на ноги и начать ходить взад и вперед перед холстом. Как досадно, что, когда ей требовалось вдохновение для самой важной работы, в голову приходил только он.
Она повернулась и пошла туда, где сложила все свои принадлежности для рисования, наклонившись, чтобы взять блокнот и пару карандашей. Может быть, если она нарисует его, он уйдет из ее головы, потому что, видит Бог, он ей там не нужен.