— Отвали, — встречаюсь с ним взглядом.
Возвращаюсь на террасу и сажусь в кресло. Положив ноги на перила, я опрокидываю бутылку пива.
— Скучаешь по Софи?
— Я сказал отвали, Тэйт.
— Она сейчасгоряча, между прочим.
«Она всегда была чертовски великолепна».
— Да, от кого ты это услышал? От последней подстилки?
— От Нины, — ухмыляется он.
— Значит, от твоей последней подстилки.
— Она хороша, Кон. Надо было покончить с ней, когда у вас был шанс, — забрав мою бутылку, он делает большой глоток. — Ты знаешь, что у Софи есть ребёнок?
— Видел её сегодня, — мои губы сжимаются в линию, и я киваю, хватая бутылку.
— Ребёнка или Софи?
— Обеих.
— Ага. От кого она?
— Я выгляжу так, будто знаю хоть что-то о личной жизни Софи? — повернувшись, свирепо смотрю на него.
— Просто интересуюсь, сказала ли она Лейле, вот и всё. Лей рассказывает тебе обо всём, — Тэйт поднимает руки и прислоняется к стене.
— Ничего, — я убедился, — даже Лейле. Видимо, отказывается, — я ещё отпиваю из бутылки, в голове всё начинает размываться. — Хотел бы я знать.
— Почему, ты, идиот, просто не спросишь её? Это убьёт тебя?
— Она не моя, Тэйт. Возможно, она от какого-то мудака, которого Соф встретила, пока шаталась неизвестно где, и я всё ещё не хочу знать, почему она исчезла, — хмыкаю я.
Он отвешивает мне подзатыльник. Я неодобрительно зыркаю на него.
— Иисус, Кон. Ты киска! Иди к ней домой и просто спроси.
— Ты думаешь, что мне нужно появиться перед ней и потребовать, чтобы она всё рассказала, ха? Будто она должна мне?
— Она и должна! — бросает Тэйт. — Она задолжала тебе чёртово объяснение, почему скрылась от тебя, а после вернулась с ребёнком, словно на каникулы! Ты заслуживаешь знать! Перестань быть маленькой сучкой, иди и спроси её!
Я допиваю пиво, слова Тэйта обволакивают меня. Они заставляют почувствовать, что у меня есть полное право знать, даже если я не хочу слышать правду. Но вместо того, чтобы с ним согласиться, из моего рта вылетают слова, которые за последние пять минут я использовал слишком часто:
— Иди нахрен, Тэйт.
Вечно заботливый старший брат ухмыляется и оставляет меня на террасе. Напомните мне не помогать ему, когда он будет гадить во взрослые подгузники.
Я перевожу взгляд от двери к пляжу. Уехав в тур по Америке, я думал, что по возвращении домой первым делом сяду и буду смотреть на неистовую борьбу белой пены с пляжем, отдающую эхом крушения волн о песок.
Я думал, что буду дышать ароматом дома. Пряным, соблазнительным ароматом маминой еды, смешанным с запахом солёного моря. Думал, что буду смаковать его, закрыв глаза и отдыхая от напряжения изнурившего меня тура.