— Софи! — она снимает прихватки и поворачивается ко мне. — Как поживаешь, дорогая?
Она крепко обнимает меня, и я расслабляюсь. Её прикосновения всегда были утешением для меня. Когда мне была нужна женщина после маминой смерти, Диана ждала меня с распростёртыми объятиями.
— Я в порядке, — мягко отвечаю я. — А Вы?
— Я слышал, что Софи вернулась в город! — Фил, отец Коннера, заходит в кухню и крепко обнимает меня.
— Самая свежая сплетня? — язвлю я, обнимая его.
— Так говорят, — он дёргает бровями и отступает. — Так, и где моя внучка?
Коннер поднимает Милу на руки и широко улыбается.
Усмешка, которую я часто представляла, украшает его лицо. Свободная, счастливая... гордая. Он едва знает её, но уже гордится.
— Ну, привет, великолепная! Ты определённо получила внешность своей мамы, счастливица! — говорит Фил, забирая её у Коннера. — Я твой дед, и я весельчак, — театрально шепчет он.
Мила хихикает в кролика.
— Дедя. Дедя.
— Дед, — повторяет он.
— Дедя. Дедя.
— Похоже, пока ты застрял с дедей, — произносит Диана с тихим смешком. — Привет, конфетка, — она наклоняется к Миле, — я твоя бабушка, и вот я на самом деле весёлая!
— Бабушка! Бабушка!
— Продолжим, — Диана подмигивает мне, — обними свою бабулю.
Мила взволнованно тянется к ней, её глаза сияют от обилия получаемого внимания. Это детский рай для неё, но для меня — чувство вины, чёрт возьми.
Как только я могла скрывать её от него?
Глупо и наивно, вот как.
Если бы могла, то пнула бы себя.
Это чувство сразу исчезает, когда в комнату заходит Тэйт, дерзко мне улыбаясь.
— Софи.
— Тэйт, — бросаю на него беглый взгляд.
— Сюда, дорогой, — говорит Диана, поворачивая Милу лицом к нему. — Это Мила. Мила, это твой дядя Тэйт.
Мила немного смотрит на него, а затем её губы начинают дрожать, и она заливается слезами.
Я не знаю, что мне делать — смеяться или плакать.
— Что я сделал? — спрашивает Тэйт с чистым недоумением на лице. Я никогда не видела его таким, но это невероятно смешно.
— Ты был собой, — бормочет Коннер. — К счастью, кажется, моя дочь в точности, как и её мама, обладает более, чем двумя извилинами, а это значит, что твоей наглой заднице придётся потрудиться, чтобы понравиться ей.
— Хотя не надейся слишком сильно, — добавляет Лейла.
— Да, я всё ещё на стадии признания, — я пожимаю плечами.
— Как бы то ни было. Если бы этого козла не было рядом, чтобы соблазнить тебя этим своим голосом, то ты была бы моей.
Я кладу руку Коннеру на плечо.
— Тогда спасибо за то, что был рядом. Я не хочу думать о том, какой была бы моя жизнь, если бы я влюбилась в него.