Нарушает тишину, но не неловкость.
— О. Шарлотт, — отвечаю я, убедившись, что еда остыла и Мила начала кушать. — Я снимала небольшую квартиру на окраине города.
— Это превосходно! И так близко!
— Я не хотела уезжать слишком далеко от папы из-за его болезни.
— Конечно, — кивает она. — А здесь ходили слухи о том, что ты отбывала срок в Мексиканской тюрьме за торговлю наркотиками.
Я поднимаю бровь.
— Серьёзно? Как они пришли к этому?
Смех Тэйта разносится по комнате.
— Это был ты? — визжит Лейла. — Какого чёрта?
— Расслабься, Лей, — произносит он, смеясь, — я просто решил немного разбавить ситуацию. Понадобилось лишь написать с заблокированного номера сообщение Нине, и все узнали.
Я накрываю ладонью рот и смеюсь.
— И она поверила, ты это серьёзно?
— Конечно, поверила, — вставляет Эйден. — Она думает, что Тэйт серьёзен каждый раз, когда звонит ей.
— Можем ли мы воздержаться от обсуждений свободного времени Тэйта за столом? — спрашивает Фил, хотя очевидно, что ему тоже интересно.
— Ага, Эйден, мы пытаемся тут есть, — добавляет Лейла.
— Ладно, серьёзно, какие ещё были слухи? — спрашиваю я.
— Хм, давайте подумаем, — отвечает Эйд. — Ты была похищена за долги своего ненадёжного дяди и продана мафии в Лас-Вегас.
— Сбежала, чтобы стать порнозвездой, — Тэйт.
— Уехала в Африку спасать носорогов, — Кай.
— Уехала, чтобы усыновить тайского ребёнка, и решила там остаться, — Лейла.
Я опускаю вилку, замирая.
— Как люди могли верить этому? Тэйт? Есть идеи?
— Эй, мои идеи были для дерьм... то есть просто ради шутки, — поправляет он сам себя. — Эти ребята были до охре... то есть очень серьёзными.
— Я потрясена.
— Я тоже, — Коннер наконец-то присоединяется к разговору, — потому что они также предполагали, что ты уехала из-за беременности. Просто не предполагали, что ребёнок мой.
Мне становится некомфортно, и я ёрзаю на стуле, делая глоток воды.
— Козёл, — бормочет Лейла.
Коннер открывает рот, но поднимается его мама, спрашивая:
— Кто хочет ещё пирога?
***
Коннер сидит на песке с Милой, а я на крыльце, наблюдаю, как они играют вместе в угасающем свете. Это волшебно, даже несмотря на то, что я очень раздражена его ненужной выходкой в конце ужина.
Да, он зол. Я понимаю.
Но ему действительно нужно было выставлять меня дурой перед своей семьёй?
— Поступок мудака, — вздыхает Кай, садясь рядом со мной.
— Отчасти оправданный, отчасти нет, — отвечаю я, теребя нитку на джинсах.
— Отчасти оправданный? — повторяет он. — Если бы он сказал тебе это наедине, тогда да, ладно. Но не перед всеми. Ты ведь не пришла к нам и не объявила, что у вас есть ребёнок.