Забрала волнения и беспокойства, ожидания и шок. Забрала время беременности и родов, и забрала время.
Я забрала то, что не имела права забирать.
Он никогда не простит меня. И не доверится мне. Я знаю, что это так. По его глазам видно.
Это проблема — знать кого-то так хорошо, как мы знаем друг друга. Он не может ничего скрыть. Ни приподнятую бровь, ни подёргивание губы, ни искру в глазах. Он не может скрыть свои эмоции от меня.
Для него каждая его интонация безлика. Для меня это хор интонаций, поющих на разных эмоциональных нотах.
Для него каждый взгляд примитивен. А для меня наполнен множеством чувств, которые бегут, пока не превратятся в торнадо, и я не смогу отличить одно от другого.
Для него всё просто. Для меня — сложно.
Для него это ничто. Для меня — всё.
Потому что я знаю. Знаю, что он никогда не простит меня и не доверится, никогда не полюбит меня, как раньше. Это очень просто. Любовь — истинная, чистая любовь, которая потрясёт вас до костей и заставляет бабочек порхать в животе, не строится на недоверии.
Она основывается на всём. Просто на всём.
И мы никогда снова этого не достигнем.
Поэтому истинная, чистая любовь, какая была у нас раньше, никогда не станет нашей.
Наша любовь всегда будет запятнанной.
И я сотворила это. Я поднесла кисть к чистому листу и раскрасила его в чёрный цвет. Я взяла чистый холст и испортила его детскими каракулями. Как бы вы ни старались стереть толстые, уродливые мазки, они никогда не уйдут. Отвратительный след останется навсегда.
Мы можем не заметить этого сейчас. Может уйти пять лет, может десять, может двадцать, но в конце концов мы заметим. И что тогда? Всё пойдёт насмарку?
Я бы предпочла ничего не выбрасывать.
Я лучше буду жить без него, чем знать, что однажды прошлое настигнет нас, и мы всё потеряем.
Глава18
Коннер
Люди говорят, что немного — лучше, чем совсем ничего.
Они ошибаются. Невероятно, они так чертовски ошибаются.
Немного Софи не лучше, чем её полное отсутствие. Это какая-то пытка, потому что немного всегда заставляет желать большего.
Немного её, её губ на моих, её пальцев, врезающихся мне в кожу, её ног вокруг моей талии — это хуже, чем если бы она оттолкнула меня и сказала, что не хочет меня.
Если бы чуть раньше она не была подо мной, не обнимала меня, не делала эти вздохи, не стонала счастливо мне в рот, я бы не горел желанием прикоснуться к ней и закончить начатое.
Мои пальцы не дёргались бы от желания сорвать с неё рубашку и посмотреть на её так называемый несовершенный живот. Я не умирал бы от желания пробежаться губами от её груди вниз по телу до самых бёдер. Не сгорал бы от желания сдёрнуть вниз её шорты вместе с нижним бельём и дразнить, пока она не стала бы влажной и готовой для меня.