Дэйран смущенно усмехнулся, обдав горячим дыханием кожу, и, наконец, отстранился, чтобы раздеться.
Ощущения были запредельными: разгоряченное тело, слившееся с прохладной морской водой, сладко-горькие поцелуи и нежные ласки… разлетевшиеся брызгами от его первого толчка. Горячая волна удовольствия внутри и прохладное касание воды снаружи.
Теперь море дышало, двигалось и шептало что-то неразборчивое вместе с нами. Я прижималась к Дэйрану, двигаясь вместе с его крепкими руками, когда он опускал и поднимал меня. Запрокидывала голову в ночное небо и падала сначала в него, а потом обратно в море.
В воде сложно было двигаться быстро, и это нравилось больше всего. Я смаковала нашу близость, как нечто изысканное, многогранное и жизненно необходимое. Мы не просто занимались любовью, мы сливались друг с другом, просачивались в каждую клеточку и оставляли там свои следы. Ничто уже не будет по-прежнему. Это пугало и завораживало одновременно. Соглашусь ли я когда-либо на что-то меньшее?..
Нет.
И эта мысль больно обожгла вместе с его последним сильным движением, сжала мышцы и выбила воздух из легких, заставляя в ужасе раскрыть глаза. Я почти не чувствовала его успокаивающих ласк и поцелуев, слышала лишь хриплое тяжелое дыхание и чувствовала дикий страх.
Растерянная и опустошенная, я жалась к Дэйрану под одеялом, стараясь не вспоминать то, что произошло только что. Все было как-то по-новому…
…резало по живому, создавая из нас двоих единое целое…
Чувствовал ли он то же самое? Судя по сосредоточенному молчанию – да. Он успокаивал меня, целуя шею, прижимая сильнее, и, казалось, принял все новое между нами, как само собой разумеющееся.
– Леа… – прошептал тихо, и я с трудом отличила его голос от шелеста очередной волны, – не бойся. Мы справимся…
Я сжалась в его руках, задержав дыхание, и перевела взгляд на Лилит. Та, как будто насмотревшись, отправилась восвояси за горизонт.
– Справимся… – прошептала завороженно.
– Леа, ты меня слышишь?
Я с трудом оторвала мечтательный взгляд от окна с нитками стеклышек. Уж очень их перестукивания напоминали шорох мелких камешков под натиском волн на берегу. Вздох настойчивых волн, набегающих на берег, теперь казался мне таким… возбуждающим.
– Леа… – Марио помахал у меня перед глазами ладонью. – Прием!
– Прости, – пожала плечами и еле подавила зевок.
Последнее слово смягчило недовольство помощника, и он лишь покачал головой.
– Хорошо, смотрю, отдохнула.
Не то слово! С рассветом мои тревожные чувства исчезли, и теперь я еле сдерживала себя, чтобы не улыбаться. Глупо и мечтательно. Если бы только не столь ранний подъем! Но надо было успеть вернуться домой до прихода Марио.