– Еще минут пять, и начнут договариваться, поэтому ешь!
Мне бы его спокойствие!
– Стандартная процедура! Райан тоже не всесилен, а вот у Дилана связи идут далеко за пределы легальной юрисдикции, поэтому сейчас Райан все осознает, и…
Тут двери в зону отдыха снова открылись, и вошел Райан, а следом и Дэйран. Мужчины выглядели, как два тигра после грызни: оба хмурые, взъерошенные и злые. Но внешне никаких потерь, к счастью, заметно не было.
– Леа, – Райан подошел ко мне, – на сегодня можете ехать домой.
– Все нормально? – поднялась я навстречу.
Мужчины сурово переглянулись.
– Да, я расширил допуск мистера Мейерса, чтобы впредь у него было больше возможностей по отслеживанию информационных каналов, – выдавил он нехотя. – Все улажено. Встретимся завтра на вечере у президента.
Он проводил нас к лифту и, не прощаясь, направился по коридору обратно.
Я застыла в центре кабинки и бросила взгляд на Дэйрана. Он не смотрел на меня. Стоял боком и глядел перед собой, напряженно щурясь.
– Дэйран… – позвала шепотом.
Но он лишь покачал головой, давая понять, что не время. А сам вытащил смарт и через пару секунд коротко скомандовал кому-то:
– Отключай все.
***
Домой мы доехали в молчании. Дэйран все также сидел впереди, как будто нам кто-то мешал сейчас быть рядом. А дома сразу ушел в кабинет отца, ничего не объясняя.
Эрика не было, как и отца, и я забралась в мастерскую с большой чашкой чая и Джиджи.
Походила туда-сюда, отыскала свою незаконченную картину, приготовила палитру, краски… Как же давно я не рисовала! С того момента, как попала в больницу, а потом и домой к Райану, казалось, прошла вечность.
Чувствовала, как внутри что-то саднило, словно стягивались свежие раны… Или швы… И не знала, как себя вести. Пытаться настаивать на том, чтобы Дэйран мне все объяснил сейчас Просто молча пойти и обнять? Или дать ему побыть одному? Клипсу он выключил снова, так что я не имела представления, чем он занят.
Я боялась. Боялась, что опасения отца о возможном срыве Дэйрана оправдаются.
Сама не заметила, как большую часть палитры заняла «гусеница», выдавленная из тюбика с черной краской.
Я сплющила ее лакированное тельце мастихином и задумалась.
Отец говорил, что Дэйран много всего вынес.
Но никогда еще на его глазах не присваивали его женщину. Каково это видеть, как другой обнимает меня, держит за руку, получает поздравления с помолвкой.
Рядом с черным лег кружок ярко-красной краски.
Или я себя накручиваю? Он же говорит, что все видит и понимает, сам же не дал мне наделать глупостей сегодня.
Вот так: черный и красный. Цвета, которые правят сейчас моей жизнью.