— Он прав, — поддержал его хозяин гостиницы. — Джавдет убыл в столицу днём. Сутки уйдут на принятие решения и бюрократию. Крайний срок — завтра утром. Потом, я думаю, будет поздно. Вы не успеете открыть коридор. Вас просто не пустят на площадь…
Анисим говорил совершенно серьёзно, и я ему верил.
По его сведениям, ханский сотник прибыл в Буслаевку с рутинной миссией — вывезти собранные бургомистром налоги и определить квоты на новый квартал. Встреча с Кузьмой, Фролом и Филимоном вышла случайной. Тем не менее, город Джавдет покинул на пару дней раньше срока. Погрузил в самобеги всё наиболее ценное и негабаритное (надо полагать, мой смартфон входил в этот список) и рванул с бОльшей частью отряда назад в Карухтан. В надзорном отделении осталось семь человек. Точнее, уже шесть, за минусом Ханка. Вторую часть «налоговых поступлений», так называемую «натуру» — понравившиеся нукерам предметы мебели, гардероба, инструменты и десяток картин местных художников, предполагалось вывезти завтрашним утром, до появления в городе ищеек, судей и двух сотен «охраны». Скорее всего, Джавдет не хотел, чтобы активные фазы двух операций — поимка «преступника» и вывоз награбле… пардон, собранного, пересекались по времени.
Откуда, спрашивается, об этом узнал Анисим? Нет ничего проще. Сегодня всех местных стражников выпроводили из отделения, и один из них в настоящий момент усиленно напивался в здешнем трактире. По словам пьянчужки, для вывоза ценностей нукеры «мобилизовали» большой самовоз, принадлежащий известному Буслаевскому «извозчику» Миловану. Тот, понятное дело, отказаться не смог, но выпросил небольшую отсрочку, якобы на подготовку машины. Транспортное средство с водителем он обязался подать к отделению в шесть утра. Вариант грузо-пассажирский.
Из сказанного хозяин гостиницы сделал вывод, что вывозить собираются не только мебель и барахло, но и обоих задержанных. По карухтанским законам Фрол и Кузьма считались изменниками-дезертирами. Когда-то они служили во вспомогательной страже, потом пытались по-дурости вступить в корпус нукеров, но после «курса молодого бойца» их отправили полицаями в Марьинку. Парни предпочли свалить из «охранки» и вернулись в Буслаевку. Так поступали практически все «южане», и обычно на это закрывали глаза. Правда, если подобные «дезертиры» случайно попадались ханским нукерам, с ними обходились по всей строгости. Или каторга, или (если у судьи плохое настроение) высшая мера. Немудрено, что представать перед Карухтанским судом незадачливые обормоты желанием не горели. Поэтому, с вероятностью почти наверное, предложение вступить в мой отряд станет для них (как говаривал незабвенный дон Корлеоне) «предложением, от которого нельзя отказаться».