— Он там?
Ведьма будто не могла решить, как поступить с дверью, все еще в каком — то полузверином состоянии — ноздри ее раздувались, верхняя губа дрожала, готовая обнажить зубы. Мэтью взял ее за руку и тут же отдернулся — кожа почти горела.
— Инга… — потерянно позвал он ее — ту, другую, мягкую и замирающую от его прикосновений.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Эта давняя вражда, Мэтью… Тебе не понять.
И резко выкинув руку, рванула воздух на себя. Хлипкая дверь немедленно выгнулась, поддалась и с треском вырвалась из дверного косяка, оставив замок с ручкой не тронутыми. Внутри кто — то жалобно закричал и завыл. Прислушавшись, Мэтью различил за этим вытьем приближающиеся сирены полицейской машины, но решил, что единственное разумное, что он может сейчас сделать, это продолжать плыть по течению. Больше не колеблясь, он шагнул в комнату, вслед за своей грозной подругой.
В затененной дешевыми жалюзи полутьме, стоял крайне неприятный запах — пахло не то прокисшими носками, не то застарелой плесенью, будто бы это был не номер в современной гостинице, а средневековый подвал. Он поморгал, привыкая к полутьме — где — то на полу, по дороге к ванной комнате шла борьба. Кто — то кого — то душил, и, судя по звукам, успешно. Мэтью включил свет.
Инга сидела, оседлав и схватив за горло… худенькую, вполне себе беззащитную девочку, на вид лет десяти, с косичками и почему — то в парадной форме советской школы. Лицо девочки было уже красным, глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит.
«Она сошла с ума!» — ужаснулся Мэтью, подскочил, схватил Ингу за подмышки и рванул на себя.
— Что ты делаешь?! — в бешенстве, в отчаянии, она извивалась, пытаясь высвободить руки, но в физической силе была ему не ровня. Помня, что она умеет этими руками делать, Мэтью крепко держал ее за локти.
— Мэтью, пусти!.. Нельзя дать ему уйти!.. Он поменяется, и мы его больше никогда не поймаем!
— Инга, это же просто ребенок!
Девочка тем временем перестала хватать ртом воздух и быстро — быстро ползла к выходу. Краем уха Мэтью услышал, что полицейские сирены смолкли и понял, что стражи порядка уже здесь. Это отвлекло его буквально на долю секунды, которой Инге хватило, чтобы вырваться из его цепких объятий и выбросить руку вперед, прокричав что — то на незнакомом ему языке. Буквально на пороге несчастную жертву Ингиного помешательства охватило густым черным облаком, сковало по рукам и ногам, и втащило обратно в комнату.
Локтем дав Мэтью под дых, да так, что его скрутило, Инга подскочила, перевернула бессильно брыкающуюся девочку на спину и сильно дунула ей в лицо. Выгнув спину, та издала страшный, завывающий, звериный вой, от которого у Мэтью внутри все застыло… Лицо ее вдруг потеряло человеческие черты, расплылось, подобно тающей восковой маске, и девочка, вместе со всей своей одеждой превратилась… (он отчетливо почувствовал, как отвисает его челюсть…) в склизкую бесформенную массу — с маленькими, красными глазками и черным провалом рта. Передернувшись от омерзения, Инга соскочила с этой массы, вытирая о джинсы руки.