— Она сделала это?.. — не то утверждает, не то спрашивает он.
Лоренс пожимает плечами.
— Глупо, конечно, с ее стороны. Но какие у меня были варианты? Бедная Солли совершенно потеряла голову. Стала бесполезной, в этих своих… страданиях. Неосторожной. Ее все равно скоро поймали бы…
Внезапно до человека — птицы доходит, что о Солли говорят в прошедшем времени. Он хватается за голову и протяжно воет. У Мэтью будто камень опускается на сердце, он хочет уйти, но понимает, что должен остаться. Потому что все это, вместо обычных нестрашных страшилок, ему показывают не просто так.
— Зачем ты позволил ей? — Зумэ вскакивает и неожиданно кидается на Лоренса. — Зачем?!
И повисает в полуметре от пола, схваченный и вздернутый в воздух невидимой силой. Обеими руками он хватается за то, что держит его за шею и пытается отодрать это нечто. Лоренс, сунув руки в карманы брюк, спокойно обходит его кругом.
— А тебя крепко приложило той стенкой, мой пернатый друг. Как думаешь, скоро Древо проголодается опять? Мне не помешает заряд Жизни для другого, более достойного кандидата…
Мэтью видит, что человек — птица начинает медленно задыхаться, и понимает, что, если он не вмешается, Генрих добьется того, что по всей видимости, страстно желает в своем неутолимом горе. Стоит ли мешать тому, кто хочет умереть?
Стоит, решает Мэтью и мысленно кидает Лоренсу — «Может хватит уже? Вроде как за него жизнь отдали».
«Весьма опрометчиво», — отвечает Лоренс, но отпускает несчастного, и тот мешком падает на пол.
— Твоя жена поклялась мне в верности, Генрих, — сообщает он жадно глотающему воздух зумэ. — А ты обязан ей жизнью. Ты в курсе, что это означает.
Тот обреченно кивает, но тут же мотает головой.
— Я не смогу без нее жить… — стонет он.
Лоренс испытующе вглядывается в него, и по уже знакомому взгляду Мэтью понимает, что тот незаметно роется у Генриха в мозгах, наверняка проверяя, насколько глубоки его страдания, и решает, нужен ли ему еще один страдалец.
— Сможешь, — решает он, наконец.
Прочная решетка закрывается, оставляя Древо Жизни танцевать медленные танцы в полной темноте и тишине, ожидая свой очередной «выход».
Лоренс молча указывает головой в ту сторону, откуда они пришли, и Мэтью понимает, что он собирается покинуть человека — птицу.
— Даю тебе три дня, Генрих, чтобы прийти в себя, — они уже почти уходят, когда Лоренс оборачивается и добавляет. — И советую поменять форму. Птицам проще…
Зумэ все еще не обращает на Мэтью внимания, поглощенный собой, и Мэтью рад этому — неизвестно еще, как бы Лоренс отреагировал, начни тот задавать вопросы. Свернувшись на боку калачиком, Генрих начинает медленно уменьшаться в размерах, по частям покрываясь перьями. Не в состоянии оторвать глаз от превращения человека в птицу, Мэтью останавливается и смотрит. Руки зумэ скукоживаются и становятся крыльями, грудь покрывается белым пухом, лицо вытягивается и обзаводится толстым клювом. Наконец, птица — Генрих вскакивает на тонкие ножки, взмахивает коричневыми крыльями и улетает прочь по коридору.