Он вдруг поднял правую руку. Мучающий ее каждую ночь знак Внестороннего Управления засиял на ладони Темного Владыки. Она зажмурилась, но жар жег ей глаза сквозь веки.
— Пожалуйста, Господин, уберите… — задыхаясь, Софья Марковна закрыла лицо руками.
Сияние погасло. Убрав страшный символ и продолжая хрустеть чипсами, Лорд Мадуг ждал, пока она отдышится и проморгается. Боже правый, она и забыла, что Господин когда-то служил в Управлении…
— Помнишь, что означает этот знак?
Как не помнить. Нерушимый Союз, Свет и Тьма, сплетенные воедино. Он кивнул в ответ на ее мысли.
— А что еще?
Она напрягла память.
— Ну… Если я не ошибаюсь, Господин, это древний символ Ключа к Вратам…
Удовлетворенный, он кивнул.
— И где, скажи мне, в реальной жизни ты видела что-либо подобное? Где Свет переплетается с Тьмой — в наше-то время, когда нас гоняют почем зря? Когда Темные ушли в подполье, когда на нас идет постоянная охота? Когда на Темном рынке — регулярные облавы, и за каждой лавкой вырыты ходы отступления?
Все еще не понимая, Софья Марковна развела руками — уж простите дуру старую, Господин, не знаю.
Он махнул рукой.
— Ладно… В конце концов, где ты и где принципы классического Герметизма… — выкинув пустой пакет в раковину, Господин встал. — Так и быть, устрою тебе урок истории — своего рода генетическая память, послание от моих великих предков.
Он подошел, положил руку ей на голову и закрыл глаза…
…Окружающий ее мир сразу же погас, и из современной, хоть и довольно уже потрепанной кухни, Софья Марковна перенеслась в мрачную средневековую комнату с высоким и узким, забранным решеткой окном и стенами из плохо отесанного камня. Под окном стоял грубый деревянный стол, на столе — тяжелый канделябр с шестеркой оплывающих воском свечей. При их неровном свете что-то стремительно писал гусиным пером благородного вида, хоть и одетый в простой серый кафтан, человек — молодой и с длинными, забранными в косу светлыми волосами.
— Мой предок, — представил человека Лорд Мадуг, и Софья Марковна подпрыгнула, осознав, что не просто видит, а действительно находится в этой средневековой комнате, стоя в углу, рядом с Господином.
«Предок» на секунду остановился, глядя прямо перед собой, затем кивнул, размашисто расписался под тем, что писал, и позвонил в колокольчик. Дверь, скрипнув, отворилась, в комнату вошел сгорбленный, лысый старик в монашеской рясе.
— Вы готовы, милорд? — неожиданно по-французски спросил он.
Софья Марковна напрягла слух и мозги — произношение резко отличалось от того, на котором разговаривала с ней в далеком детстве ее бонна.