— Темные, — подтвердил Лорд Мадуг.
Темных было человек тридцать, и никто не был в людформе. В основном ведьмаки с ведьмами — огненная ведьма темно-фиолетового цвета с достоинством восседала на палантине отдельно от других, завернутая в несгораемую мантию. Остальные ведьмаки были из видов попроще — речные луни с бледными лицами и волосами — водорослями, морвусы, коронованные ветвистыми оленьими рогами, темнокожие крылатые варги — древнейший вид, давно исчезнувший с лица земли…
Стояли группами, но не по виду, а по кланам — внутри ведьминского клана все виды равны. Это и сейчас так — и даже в куда большей степени. Сейчас ведьмаки различиям в ведьминской породе не придают значения вообще. Многие виды перемешались, многие вообще канули в Лету. Колдующей ты породы или нет — вот единственное, что на сегодняшний день важно. Хотя, справедливости ради, надо признать, Огненные всегда были элитой даже и среди ведьмаков. Попробуй, померься силами с драконьей кровью…
Поняв, что отвлеклась, Софья Марковна принялась разглядывать толпу собравшихся Темных с утроенным вниманием. Усмотрела парочку волколоидов, несколько гномов, держащихся кучкой, и даже одного Серого эльфа. По углам пещеры, с кинжалами наголо, замерли огромные полуголые гоблины — охрана, надо полагать.
Присутствующие очевидно чего-то ждали, перешёптываясь и бросая почтительные взгляды туда, где, замыкая круг, стояло высокое кресло, обитое красным бархатом. Поставив ногу на маленький резной табурет, на кресле восседал…
— Мой Темный предок, — представил еще одного Первородного Лорд Мадуг.
В отличие от Светлого, Темный предок был жгучим брюнетом, облаченным в поистине царское одеяние. Черный камзол его был расшит атласным узором, на груди — тяжелая золотая цепь с каким-то непонятным медальоном из тускло мерцающих красных камней, руки усыпаны драгоценными кольцами. Первородный меланхолично перебирал длинную гроздь янтарных четок и переговаривался с девицей, примостившейся на широком подлокотнике его кресла — легко одетой, в дорогих побрякушках с ног до головы, и в золотой маске, наполовину закрывающей ее лицо. Девица вела себя с ним совершенно свободно, прыскала со смеху, закрывая рот рукой, периодически что-то шептала ему на ухо, и, казалось, чувствовала себя в непроницаемом пузыре, в котором существовали только она и он, а все остальное было не важно.
Внезапно, Первородный поднял руку, девица замолкла и будто бы съежилась, а вместе с ней и остальные.
— Принц Дюпре к принцу Гобарду, — объявили откуда-то.
Принц Гобард?! Софья Марковна открыла рот. Тот самый Гобард?!