Трущенко уволил к чертовой матери всех аналитиков и теперь полагался только на себя, на свой нюх. И этот нюх ему подсказывал, что это его шанс. Дотову нужно просто немного помочь - и кресло мэра вскоре станет вакантно.
Вошел секретарь: лопоухий молодой человек с невзрачным бледным лицом. Для всех без исключения он был "Слава". Без подсказки Трущенко едва ли смог бы даже вспомнить его фамилию. Хотя в свое время именно он вытащил парня из-за границы. Тот работал секретарем в посольстве и знал семь или восемь иностранных языков. Плюс ко всему увлекался восточными единоборствами. Других интересов у него не было, но для Трущенко и этого было вполне достаточно. По виду Славу можно было принять за аспиранта или даже студента старшего курса. Но впечатление это было обманчивым. Черный не черный, но какой-то там пояс у него точно был. И Трущенко уже имел возможность в этом убедиться. Кроме того, секретарь был немногословен, и это качество нравилось Трущенко едва ли не больше всех остальных.
- Вызови ко мне Зорина и Потапчука, - распорядился Трущенко и пересел к электрическому камину. В квартире было холодно, а домработница вовремя включить камин не догадалась. Или не захотела. Что, впрочем, одно и то же. Давно бы следовало ее уволить, да жена всячески этому противится. Нужно будет выяснить, почему. Трущенко снова поднял взгляд на секретаря. - И принеси чего-нибудь выпить!
Секретарь беззвучно исчез.
Трущенко поскреб отросшую за два дня щетину и вытянул ноги. В последнее время они что-то стали мерзнуть. Да и он сам уже едва ли мог бы окунуться в прорубь, как делал это в бытность первым секретарем горкома партии.
Три года назад он потерпел сокрушительное поражение, но знал, что рано или поздно у него будет шанс отыграться. И вот теперь его терпение было вознаграждено. Но ему одному свалить Дотова будет не под силу. Нужны союзники. А где их взять, если Дотов их всех кого кнутом, а кого пряником переманил к себе?
Вернулся секретарь с бутылкой французского коньяка. Трущенко сам откупорил бутылку.
- Выпьешь со мной?
- Вы же знаете, Андрей Дмитриевич, я не пью, - возразил секретарь.
- Садись, - Трущенко махнул рукой на свободное кресло и наполнил две рюмки. - В ногах правды нет.
Трущенко опрокинул стопку в рот и тут же налил новую. После чего отпустил секретаря, который так и не притронулся к своей рюмке. Минуту-другую Трущенко о чем-то думал, затем взял телефон и по памяти набрал многозначный московский номер. Трубку сняли после первого же гудка.
- Ну, привет, что ли, - пробасил Трущенко. - Давненько я не слыхал твоего голоса! Сколько ж прошло лет? Восемь? Нет, девять. А у тебя даже телефон не изменился! Что "постой"? Ну, да, Трущенко. Кто же еще? А я вот тебя, Иван Ильич, сразу узнал! Да ладно, не извиняйся! Неплохо. Живу деревенским затворником. Никуда не езжу, никого не вижу. Как кто? Плюшкин? А это еще кто такой? Мэр..? Хороший мэр. Молодой. Да нет, я не брюзжу. Действительно, человек старается, хочет как лучше. Ну, да, Ленин тоже хотел, - он засмеялся и снова наполнил рюмку. - Времена были другие, а главное: люди. Да нет, я ничего этим не хочу сказать. Чего звоню? Да вот, вспомнил... Ладно-ладно! Есть дело, есть! Надоело на пенсии прозябать. Пора, думаю, и о гражданском долге вспомнить. Что..? Какой еще гражданский долг..? Пользу обществу принести. По мере сил и возможностей, так сказать. Вот-вот! Возможности-то, они у всех разные. Даст Бог, и ты свой кабинет покинешь. Ну-ну! От сумы да от тюрьмы не зарекайся! Вот придут коммунисты... Как кто мы? - в тон собеседнику Трущенко снова засмеялся. - Ты вот мне скажи, кто у тебя сейчас висит? На стене, где же еще? Только честно! Кому положено, тот и висит? Верно? Небось, не Елизавета Вторая? Да нет, никаких просьб. Просто звоню. Хотел узнать, на месте ли, можно ли в случае чего на тебя положиться. Не буду тебе больше мешать. Да говорю же, ничего не случилось! А над моим предложением ты все же подумай! Как над каким предложением..? Стареешь, Иван Ильич, стареешь. Хватка уже не та. О чем мы только что с тобой говорили? О долге? В самую точку! - Трущенко захохотал. - Вот о нем и подумай! И перезвони! Мой телефон ты знаешь.