— Это так здорово, что ты можешь создать что-то подобное. — сказал Адамо.
Я почувствовала, как горят мои щеки и пожала плечами, затем прочистила горло, прежде чем посмотреть на Фабиано и Леону.
— Для вас двоих я создала одну мелодию.
На их лицах отразилось удивление.
— Ты тоже что-то для нас создала? — спросила Леона.
— Ты принадлежишь этой семье. — сказала я и сыграла последнюю мелодию.
Леона прикусила губу, когда я закончила, подошла и крепко обняла меня.
Савио указал на Нино.
— А как же Нино? Разве он не получит песню?
— Он уже давно поет свою.
— Почему бы тебе не сыграть ее? — спросил Фабиано.
Я вопросительно посмотрела на Нино. Не говоря ни слова, он подошел ко мне, и я освободила ему место на скамейке, чтобы он мог сесть.
Я чувствовала, что все смотрят на нас, когда мы начали играть, наши пальцы работали вместе, не мешая друг другу, наши бедра соприкасались.
Тепло Нино и само его присутствие придавали мне новую уверенность, играя эту личную песню. В тот момент ничто не имело значения, кроме нас двоих.
Прозвучала последняя нота, и наши глаза встретились. Я улыбнулась, гадая, как бы звучала эта мелодия, если бы я добавила к ней третью струну, одну для нашего будущего ребенка.
Когда я наконец повернулась к остальным членам нашей семьи и заметила темный блеск в глазах Римо, в моем животе мелькнула тревога.
Я улыбнулась ему, что заставило его дать мне свою собственную извращенную версию в ответ.
ГЛАВА 11
━━➳༻❀✿❀༺➳━━
НИНО
Мы сидели на диванах, ели пиццу на ужин, когда я заметил, как Адамо начал ерзать. Выражение его лица заставило меня предположить, что он скажет что-нибудь такое, что снова выведет Римо из себя. Последние несколько недель после Рождества мой старший брат был на удивление сдержан, возможно, в качестве одолжения Киаре, но это должно было закончиться. Он скрывал то, что беспокоило его, вероятно, Серафина.
Адамо наконец сел и уставился на Римо.
— Почему ты не хочешь сказать мне, где находится наша мать?
Киара застыла рядом со мной, ее рука с куском пиццы зависла перед ее приоткрытыми губами. Она, как и все мы, повернулась к Римо.
Выражение его лица было тревожным, губы жестоко скривились, глаза сверкали от необузданной ярости, которая поглощала его почти ежедневно в прошлом.
Савио ткнул локтем в бок Адамо.
— Заткнись.
— Нет. — сказал Адамо. — Я хочу знать.
— Не имеет значения, где она. С таким же успехом она могла бы оказаться в аду. — проскрежетал Римо.
Адамо предпочел проигнорировать предостерегающий тон моего брата. Этот парень испытывал наше терпение всю нашу жизнь, но на этот раз он действительно должен знать, когда остановиться.