— Поздравляю с женитьбой. — бесстрастно произнес он.
— Спасибо, что подарили мне самую красивую девушку на свете, учитывая, что тебе тоже нужна жена. — что-то дикое мелькнуло в глазах Данте, но это было не единственное чувство, которое вызвали мои слова.
На его лице промелькнуло выражение печали и боли, прежде чем холодная маска вернулась. Данте скучал по своей мертвой жене. Осознание этого удивило меня. Я сохранил его для возможного последующего использования. Мой отец не долго ждал, чтобы жениться на Нине, как только моя мать умерла. Женщины были для него заменяемыми объектами наслаждения.
— У моего сына странные вкусы, когда речь заходит о его будущей жене. — вмешался Фиоре, подходя к сыну.
Я ничего не сказал. Глаза Данте уже были убийственными, и, хотя я бы с удовольствием убил его и каждого ублюдка в комнате, свадьба не была подходящим местом или временем.
Миссис Кавалларо ждала с напряженным выражением лица рядом с мужем и сыном. Она почти не разговаривала. Может, Фиоре запретил ей.
Мой взгляд метнулся к Арии, которая стояла, сложив руки на животе. Выражение ее лица отражало вежливый интерес и фальшивое счастье, но я мог видеть мириады темных эмоций, скрывающихся под ее внешней маской. Скоро ли она станет такой же, как ее мать, Ниной или Миссис Кавалларо? Сломаю ли я ее?
Она не смотрела в мою сторону, но я был уверен, что она заметила мой взгляд.
После того как ее кузина Бибиана поговорила с Арией, а я с ее старым толстым мужем, поведение моей жены изменилось. Я не мог понять почему, но она все время рисковала взглянуть на меня. Я разговаривал с одним из моих капитанов, когда Ария снова посмотрела на меня, и я, наконец, повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом. В нем я увидел любопытство и проблеск надежды. Последнее было еще более смертоносным, чем первое в нашем мире.
Затем мое внимание привлекло ярко-красное платье и лакированные красные кожаные каблуки. Мои глаза вернулись к шеренге доброжелателей, и проклятие замерло на моем языке.
Сенатор Паркер и его семья. Я почти не обращал внимания ни на человека, чьи кампании мы оплачивали, ни на его столь же амбициозного сына, который тоже был у нас на жалованье. За ними стоял последний человек, которого я хотел видеть на своей свадьбе: Грейс.
Я был почти уверен, что она была пришита к своему гребаному платью.
Я пожал руки ее отцу и брату, прежде чем она подошла ко мне. Сенатор Паркер бросил на нее предостерегающий взгляд, который Грейс проигнорировала, как всегда не обращая внимания на разумные советы.