Больное золото (Кекова) - страница 2

На первую страницу
2
А птицы в облаках небесный строят град,
там ласточка-сестра и жаворонок-брат,
и что им Августин — они ещё блаженней…
А смертных тяготит то безотчётный страх,
то жалость, то любовь, то жизнь в иных мирах,
то сложная игра взаимных отражений.
3
По комнате старик расставит зеркала,
чтобы в одном из них любовь его спала,
в другом теснилась злость, а в третьем жило эхо.
Он с полки вдруг возьмёт, к примеру, «Валерик»
и с книги сдует пыль. Ну что тебе, старик?
Ты подвиг совершил, достойный слёз и смеха.
4
Ты ночью умирал, а утром воскресал,
перед Ковчегом ты, как царь Давид, плясал,
с драконом воевал и родину покинул,
ты друга хоронил под колокольный звон,
и много жён имел, как мудрый Соломон,
и Господа призвал — и век твой краткий минул.
5
Взяв муравьиный рис — прохладное зерно —
как ласточка, хлебнёшь воздушное вино,
и вздрогнет сердце от внезапного укола.
Скорее три перста, мой друг, сложи в щепоть:
у сердца твоего уже стоит Господь,
а ты ещё твердишь: Вирсавия, Мелхола…

* * *

В муравейнике памяти, в городе улочек узких,
где под звуки свирели невинное пляшет дитя,
среди бедных лесов и печальных равнин среднерусских
пролетает любовь, опереньем своим шелестя.
Пролетает любовь, не скорбя и не плача о прошлом,
в золотых облаках приснопамятный снег вороша,
и куда ни пойдёшь, — лёгкий прах прилипает к подошвам,
и куда ни посмотришь — везде серебрится душа.
Я потрогаю ласково тополь, берёзу, осину —
облетела листва, но совсем им не хочется спать.
В муравейнике бабочки куколок прячут на зиму,
чтобы им после холода чудом и радостью стать.

* * *

Сыновья одиночества бродят по зимнему саду.
Засвистела синица, присел воробей на ограду,
задрожала рябина, кораллами ягод горя,
чтобы бедному грешнику встать у её алтаря.
Но завесою снега в пространстве вселенского храма
скрыт ветвей семисвечник и первая жертва Адама,
и Завета Ковчег, и рябины прощальная дрожь,
послушание Авеля, Каина каменный нож.
Дочерям тишины — нашим мыслям о тайной свободе
не молиться в ночи, но ходить до утра в хороводе.
Хочешь — ветку сломай, хочешь — ягоды даром бери,
а не то налетят и рябину склюют снегири.
Этот мир не привык откликаться на тайное имя.
Превращаются в сны те, кто некогда были живыми,
выйду тихо из храма, на паперти слёзы утру,
где рябина без ягод стоит на холодном ветру…

* * *

Что сердце для тебя? Земных страстей оплот.
Оно мне говорит, что мир — созревший плод,
но разум не готов к познанию итогов.
Узор земных вещей подобен ряби вод,
подземным городам, где есть владыка — крот,
волнению листвы в её лесных чертогах.
Кто создал сей узор? Не Ангелов ль Совет?
Следующая страница