— Мы почти пришли, — прошептал я. — Будь готова. Что бы ни случилось, не ешь ничего из сладостей.
Гретель огляделась.
— Я ничего не вижу.
— Ты вдруг почувствовала себя легче, как если бы могла плавать или летать? Все истощение прошло?
Она кивнула.
— Это то, что ведьма может делать?
— Да, будь осторожна.
Мы сделали еще несколько шагов, и здесь началось испытание. Я указал на землю, которая была устлана свежевыпеченным банановым хлебом.
Гретель глубоко вдохнула, и на ее лице появилась глупая улыбка. Я схватил ее руку и сильно ущипнул. Она обвиняюще посмотрела на меня.
— Не вдыхай этот аромат, — прошипел я, и она заморгала. Ее щеки стали ярко-красными.
Я погладил ее по руке, желая убрать ее смущение.
— Пытайся делать обратное тому, что твое тело просить. Не доверяй своим желаниям.
— Откуда тебе все это известно? — прошептала она.
— Я из королевской армии. Помнишь?
Она кивнула, и я задался вопросом, как долго еще я смогу использовать эту версию для оправдания.
Мы продолжали идти по тропе, и я периодически встряхивал Гретель, когда ее колени подгибались, а руки тянулись за банановым хлебом. В конечном счете, я решил, что легче крепко держать ее за руку и тащить за собой. Я знал, что она так долго не протянет и нужно будет сделать перерыв, поэтому, когда мы были на половине пути к ведьминому логову, я стащил Гретель с дороги и повел к пруду. Она выкручивалась, била и пинала меня, пытаясь вернуться на тропинку. Я поднял ее и понес прямо в пруд, где полностью окунул в воду. Она была под водой всего несколько секунд, но когда вынырнула, то глотала воздух, сильно при этом кашляя.
— Ты пытаешь меня убить?
— Шшш. Нас могут услышать.
Дикость медленно покинула ее серебристые глаза, и я впервые заметил, какой красивой она была. Ее кожа была гладкой, губы пухлыми, кудрявые красные волосы спадали на плечи, а тело имело изгибы во всех нужных местах. Я встряхнулся, лишь бы не ударить себя, иначе это бы вызвало вопросы. У меня не было причин так думать о ней.
— Спасибо. — Наконец-то произнесла она, когда успокоилась. — Не могу поверить, что так сильно хотела съесть этот хлеб. — Она поморщила нос. — Ты, должно быть, считаешь меня дикарем, который пытался есть с пола.
Я взял ее за руки, не в состоянии смотреть, как она бичует себя.
— Нет. Ты хорошо справилась. Первый раз всегда самый тяжелый.
— Откуда ты знаешь? — Я не ответил, но она догадалась. — Для тебя это не впервые. Сколько раз ты приходил сюда?
— Это не важно. Важно то, что ты выжила в своем первом испытании. — Я посмотрел наверх. Небо начинало темнеть. У нас было около получаса, возможно, меньше, прежде чем полностью стемнеет. — Мы не можем оставаться здесь. Не после того, как наступит темнота.