— Получили ли вы удовольствие от спектакля? — спросил Лукас, протягивая девушке бокал с вином густого рубинового цвета. — Попробуете? — затем напряженным неотрывным взглядом провожал каждый её глоток. Богатый, но сладкий букет каберне скользнул по языку, и Сидней приопустила ресницы, чуть затрепетавшие в высокой оценке. Когда она их подняла, одобрение, готовое сорваться с языка, замерло. Взгляд Лукаса вперился в её губы. Девушка нервно облизнула их кончиком языка, и выражение его лица застыло, стало более чувственным. Шрам, пересекающий кожу над и под глазом, только подчёркивал опасность, присущую взгляду. Никогда, ни один мужчина не смотрел на неё с таким... голодом. Как если бы через мгновение он готов был резко поднять Сидней на ноги, жадно обрушить свои губы на её и пировать, как умирающий без пищи мужчина.
Она ощутила нехватку воздуха, и бирюзовый испытующий взгляд переместился выше, жар усилился, обжигая.
— Вам нравится? — вопрос касался вина, но низкий брутальный тембр голоса мужчины намекал на нечто большее... то, что цивилизованные люди не обсуждают за изыскано накрытым столом в пятизвездочном ресторане в присутствии множества людей.
— Да, — прошептала Сидней, дрожащими руками ставя бокал на стол, перед тем, как положить их на колени. — Оно восхитительно.
— Хорошо, — он кивнул и заказал бутылку ожидавшему в молчании сомелье.
О, Боже! Девушка едва не застонала. Как могла она забыть о присутствии постороннего мужчины. Жар покалывал кожу. Какой же магией обладал Лукас, чтобы полностью овладеть её разумом и чувствами?
— Итак, — продолжил он, — спектакль. Довольны ли вы?
Точно. Спектакль.
— Да, — ответила Сидней, мысленно поблагодарив Господа за оказанную милость, что её голос звучал уверенно. — Я люблю «Призрак Оперы», сюжет, любовь, музыка, — она мягко рассмеялась. — Должна признаться, мюзиклы — это одна из моих слабостей.
Одна? Уголок его рта изогнулся.
— И много у вас слабостей?
— Достаточно, и одной бутылки вина будет недостаточно, чтобы признаться во всех, — парировала она, поведя бровью. Его низкий сексуальный смешок заставил Сидней сделать ещё один глоток. Если дело и дальше так пойдёт, она вывалит все свои секреты ещё до подачи десерта. — А как насчёт вашей любимой пьесы?
— Их несколько. «Призрак Оперы», «Отверженные». «Чикаго», — Лукас улыбнулся, и девушка улыбнулась в ответ, помня из своих онлайн-расследований, что он вырос в Городе Ветров. Штаб-квартира его компании по-прежнему там находилась. — И, — мужчина сделал паузу, — «Король-Лев».
Она усмехнулась: