Ни когда его молния брюк словно рисовала зигзаги на его члене.
— Я полагаю, мы договорились, — произнёс Лукас, его голос, хриплый от похоти, звучал грубее, чем он того ожидал.
Она моргнула. Опустила руку вдоль бедра. Чувственное удовольствие стёрлось с её лица, как будто оно никогда не смягчало её прелестные черты. Осанка застыла, плечи расправились. Лукас буквально ощутил, как стена приличий мгновенно выросла между ними. Слишком поздно. За те несколько секунд он смог увидеть чувственное создание, скрытое за фасадом благопристойности. Это... соглашение могло быть во имя отмщения, но их брак не был бы только названием. Он уже вкусил её страсти. И он жаждал большего.
Сидней смотрела прямо на него.
— Вы дерётесь грязно, Лукас Оливер, — прошептала она.
— А иначе драться нельзя, Сидней, — так же тихим голосом иронично ответил он. — Одна неделя.
Она заморгала.
— Что? Одна неделя для чего?
— До нашей свадьбы.
Ее голова дернулась, будто слова ударили ее.
— Ты шутишь? Этого времени недостаточно.
— Мы не будем устраивать шикарный прием, чтобы засветиться на первых полосах газет. Нам не нужно больше времени.
— Мне. Нужно, — прошипела она сквозь зубы. — Две недели. По крайней мере.
Он изучал ее, отметив вспышку в ее глазах, намекающую, что ее самообладание быстро подходит к концу. Боже, на это стоило бы посмотреть. Сидней, дающая волю чувствам, раскованная. Учитывая, что этот намек, на что бы это ни было, все еще покалывал ей язык.
— Ладно, — уступил он, не задумываясь, почему решил не доводить внезапную идею до конца. — Две недели.
В комнате повисла звенящая, напряженная тишина, тяжелая от невидимой, но осязаемой силы.
— Как долго? — спросила она. — Как долго это будет продолжаться, прежде чем я освобожусь?
Эти слова не должны были так его ужалить. Но, черт побери, ужалили. Проклятье, брак — это ловушка, созданная, чтобы сломить дух и обманом заставить людей потерять их индивидуальность, голос и гордость, и все это под видом капитуляции, доверия и, самого обманчивого из них, любви. Но это была ловушка, в которую он заходил добровольно. С ней.
— Год, — произнес он сквозь зубы. Вот и все, что ему было нужно для исполнения планов, которые он уже привел в движение. А к тому времени он уже, скорее всего, отгрызет себе ногу, чтобы избавиться от оков семейной жизни. — При разводе ты получишь приличную компенсацию за причиненные неудобства.
— За причиненные неудобства? Так ты называешь затруднения, связанные с причинением боли моей семье, унижением Тайлера и его семьи и разрушением моей репутации? — она фыркнула. — Забери себе свои деньги. Но мне нужен контракт, — лед и подозрение растаяли и исчезли из ее голоса. — Мне нужен письменный, официальный, юридически обязательный договор, что ты не отправишь моего отца в тюрьму и оставишь его в покое.