— Как вы, дон Яков? Не пострадали? Это очень опасный зверь. Он вас ранил?
— По-моему, нет. А вот я, кажется, его убил.
— Это очень почетный трофей, дон Яков.
Сказал Хайме.
— Я сниму с него шкуру, отдам выделать своему родственнику, и она будет украшать ваш будущий дом.
— Спасибо, дон Хайме, буду вам очень признателен. Может быть, вас не затруднит заняться еще и ланью, а я пойду на речку немного сполоснусь.
— Конечно, дон Яков, это меня нисколько не затруднит.
Я отряхнул куртку, взял в руки рубашку, которая испачкалась в крови и грязи, отправился снова на речку. Во время купания, обнаружил несколько глубоких царапин на плечах. Появившись на поляне, я развесил на ветвях рубашку, в надежде, что легкий и теплый ветерок ее высушит.
— Дон Яков, как вы себя чувствуете? У вас кровь!
Вскричала девушка.
— Нужно срочно обработать раны. Я сейчас достану бальзам, который мне дал в дорогу дядя.
— Не волнуйтесь, прекрасная сеньорита. На мне все заживает, как на собаке. Простите меня за мой неподобающий вид.
— Сядьте, дон Яков, и дайте мне возможность спокойно обработать ваши раны.
Я послушно сел на пенек, и ее нежные пальчики стали мне чем-то смазывать мои "героические" царапины. Честно говоря, боли я не чувствовал совершенно. Ее затмило удовольствие, которое я испытывал от прикосновения к моему телу ее теплых и нежных рук.
— Вам не больно, дон Яков?
— Что вы, прекрасная сеньорита. Я жалею только о том, что раны были столь незначительны, а ваше лечение оказалось таким коротким.
Девушка смутилась и покраснела. Я взял ее руку и осторожно поцеловал кончики пальцев.
— Благодарю вас, сеньорита, я ваш должник.
— Что вы, дон Яков, это мы у вас в неоплатном долгу.
Сказал Моше, обнимая смутившуюся сестру.
Одев почти подсохшую рубашку, подошел к костру. Лань была уже разделана, а рыба была почищена. Увидев качество работы, мне стало понятно, что пора брать дело в свои руки. Я попросил у слуг принести мне глину, а пока нарезал прутья, решив использовать их как шампуры. Натер каждый кусок мяса солью и специями, взятыми из рюкзака, надел их на прутья и положил над углями, уложив на камни, установленные по периметру костра. Почищенную рыбу натер солью и перцем, нафаршировал собранными слугами душистыми травками, среди которых обнаружил черемшу, чабрец, базилик, обмазал глиной и вложил глубоко в прогоревшие угли. Над костром повесил котелок с рисом. После чего пошел помыть руки. Вдруг у реки услышал голоса.
— Брат, послушай, этот Яков, он очень необычный. Он сложен, как Давид, сражается, как Самсон против филистимлян. У него манера поведения знатного дворянина, а еду готовит, как простой повар. Голыми руками победил рысь. Ни один мужчина не вызывал у меня таких чувств. Когда я обрабатывала его раны, меня всю трясло. Мои руки не хотели отпускать его тело. Моше, братик, что это? Я падшая женщина? Ведь мои мысли греховны, а поведение нескромно.