Народ перекусил (кроме меня, я перед боем предпочел не набивать желудок). Дождавшись, когда лагерь мавров затихнет, я со своими "спецназовцами" пошел вперед, стараясь не шуметь. У меня с собою были два кинжала, метательные ножи, мой арбалет и, конечно, дерринджер. Остальные были экипированы аналогичным образом, но без пистолета. Через некоторое время за нами должны были пойти конные дружинники, обмотав копыта коней тряпками и ведя их на поводу, зажимая морды рукой. У них была совершенно иная задача.
Мы аккуратно подобрались к дозорным. Они расположились около двух костров, причем, эти разгильдяи спали! Лишь один клевал носом и периодически подкладывал дрова в костер. Я прицелился из арбалета примерно с восьми метров и нажал на спуск. Болт точно попал ему в лоб. Он опирался спиной на камень, и остался сидеть, не меняя позы.
Стараясь не шуметь, я с тремя бойцами бросились к костру, и нарушители Устава караульной службы отправились в страну вечной охоты, не издав ни звука. Точно также вторая группа "спецназовцов" тихо сделала свою работу. Пока мы разрезали путы у лошадей, подошла наша конница. Мы, выполнив свою задачу, сели на трофейных лошадей, взяли по одному на повод. Вдруг (так положено по сценарию) раздался громкий волчий вой. Это было творчество аланов, и кони бросились за нами следом по дороге. На начинающий пробуждаться вражеский лагерь тучей обрушились горящие стрелы. Они были обмотаны паклей, смоченной в горючем растворе, придуманном Веняном. Запылали шатры, раздались крики раненых и обожженных людей. Ржали лошади, оставленные в лагере. Не дожидаясь погони, дружинники, выпустив последние стрелы, повернули коней к телегам. Пока арабы собирались и седлали лошадей, бросаясь в погоню, рассвело. Мои кавалеристы через временно открытый проход проскочили за защитный периметр. Проход был сразу же закрыт кольями.
Задрожала земля от ударов сотен копыт. Это спешно собранные более двухсот арабских всадников, размахивая саблями и испуская дикие крики и стрелы из луков, которые, впрочем, не причиняли нам особого вреда, понеслись тесной толпой в атаку на наш маленький отряд.
Когда до арабов осталось, примерно, двести метров, я скомандовал
— Огонь!
Причем, почему-то по-русски, и резко опустил руку со скьявоной вниз. Но меня поняли! Сначала выстрелила "недопушка на колоде", затем один за другим два рибодекина. Когда дым рассеялся, наши пешие арбалетчики и конные лучники стали пускать болты и стрелы. Я и восемь аркебузиров недружным залпом присоединились к общему веселью. Лишь несколько арабских всадников остались невредимыми и бросились наутек.