— Здорово, мужики, — поздоровался один из них. — На вход, или на выход?
— Только прилетели, — сказал Паша. — Значит, на вход.
— Первый раз?
— Первый.
— А откуда?
— Владивосток, морская пехота, — открылся Паша и тут же спросил: — А вы на выход?
— В который раз уже, — кивнул собеседник и представился: — Змей.
— Паша, — представился Шабалин, подавив секундное желание назвать не имя, а свой радиопозывной. — "Строители-студенты"?
— Ага, — кивнул Змей. — Завтра улетаем.
— Давай чаю вечером попьем, — предложил Паша. — Может, будет чего нам в напутствие сказать. Опытом, так сказать, поделиться.
— Мы не против, — кивнул Змей. — Тем более, вижу по нашивкам у некоторых, мы коллеги по ремеслу…
Паша вопросительно посмотрел на него, но Змей промолчал, а его напарник спросил:
— Бухлишко маете?
— Есть немного, — кивнул Шабалин. — Не всё отобрали.
— Тогда до вечера!
Хлопнули по рукам и разошлись.
Макс быстро организовал размещение личного состава, перегородив двумя плащ-палатками уголок для офицеров роты, выделив другой угол под "оружейку". Еду должны были раздавать на пункте хозяйственного довольствия часа через два, а для этого нужно было внести едоков в соответствующие списки — куда и был послан старшина Жиганов.
Паша лег на койку, на которой был только матрас и вытянул ноги. Несколько часов назад они были еще в Подмосковье, далеко-далеко от войны, а сейчас он уже был в самом её центре — на российской военной базе Хмеймим, в простонародье именуемой не иначе как "Химки". За пологом палатки оглушительно прогрохотала пара бомберов, уносящих "авиационные средства поражения" куда-то далеко — где находились назначенные для них цели, которые неминуемо будут уничтожены, или как уже пел здесь, прямо на аэродроме, Николай Анисимов:
Мы в нужный час и в нужном месте выпадем с небес
И сразу станут цифрой "двести" духи все в окрест
Прицельной марки тонкий крестик
Вмиг на них поставит жирный крест!
Шабалин из новостей и уже побывавших здесь офицеров слышал, что основную работу в этой войне здесь выполняла бомбардировочная авиация, которая летала денно и нощно, в любых погодных условиях, не давая продыху врагу и создавая эффект постоянного присутствия в любой точке театра боевых действий. Наверное, можно будет привыкнуть спать под такой грохот турбин, но пока Шабалин себе этого еще не представлял.
Офицеры роты, завершив разгрузку, тоже повалились на койки в огороженном углу. Кто-то даже захрапел — до очередного реактивного грома.
Федяев забрал Пашу, как и обещал, и повез в штаб группировки. Там было всё чинно и размеренно, никакой суеты и преисполненной героизма собственной значимости — каждый делал своё дело, и самое главное — никому не было никакого дела до вновь прибывшего старшего лейтенанта морской пехоты.