— Пожалуй, да. Теперь ваша очередь спрашивать. — наши пиалы наполнялись уже в третий раз, работа на день была сделана, так что можно и посидеть подольше.
Интересно, сейчас день или ночь?
— Вы говорили, что вас не интересует военная власть. Могу я узнать, как так вышло? — немного опасный разговор, но ни одному из нас нет ни малейшего смысла доносить. Я и так в полной зависимости, а она и так могла бы получить все, что хочет. Да и вряд ли Нобуну беспокоит возможность заговора тех, кто даже в идеальном случае никак не сможет претендовать на ее власть.
— Что такое военная сила, Варвар-сан? Мужчины, которые подчиняются приказам? Самураи, по кивку дайме способные отправится умирать и убивать? — ее голос звучал слегка расслаблено, так говорят когда для себя давно решили и выработали устойчивую позицию. — Войска без припасов, снабжения, оружия, доспехов и дорог это толпа скота, посланного на убой. Без денег невозможно ни содержать армию, ни создать ее. Войска, которые нечем кормить, негде разместить и которым нечем заплатить — угроза, а не защита. И постоянные войны не выход, рано или поздно грабить станет попросту некого. — она вздохнула. — На мечах можно прийти к власти, но них нельзя усидеть. Рано или поздно они сломаются под собственным весом, и насадят правителя на осколки.
Еще пара фраз, и я влюблюсь. Откуда в средневековье взялось такое четкое понимание первичности экономики?
— Я понял, Нагахиде-сан. Очень… Взвешенная позиция. — опережающая свое окружение на пару столетий. Обычно все считают, что армия это важнее всего.
Но о том, что делать, когда все вокруг уже разграблено, армия разжирела и требует больше денег, а взять их уже неоткуда они предпочитают не думать.
— Как работают ваши глаза? О них ходят очень… противоречивые слухи. — а вот, похоже, и ключевой вопрос беседы. И первый про Кацуи — просто отвлечение внимание.
Девушке интересно, как работает магия. Ну что же, мне не жалко.
— Мои глаза видят смерть. Не совсем точно. Я вижу слабые места в виде линий на всем, что существует в мире, и могу на них воздействовать. — судя по глубокомысленному молчанию, она ничего не поняла. — Могу показать, если хотите.
— Хорошо. — эх. Ладно, сам напросился.
Рука ложится на повязку сзади, медленно развязывая узел на затылке. Время замедлилось.
По серому миру, полному теней, пробежали багровые линии. Он хрупок. Болезненно, отвратительно хрупок.
Движение ногтя — и лежащий около стола бокен рассыпается на куски.
— Я могу сделать так что же со всем. Камни, вода, стены… Даже воздух. — говорить тяжело. Не смотреть на Нива еще тяжелее.