Расспрашивать было некогда, ибо было понятно, что наши гребцы нарвались на лодии пришлых и были побиты. В трёх чужаках мы признали тех задир, что были в компании здоровяка на торжище.
…………………………………………………………………………………….
Я рванул на стену. У реки, меж белых палаток чужаков, просматривалась битва. Звон железа, крики, русский мат доносились и с такого расстояния.
— Хто ж там так рубится? А кричат как сердешные! — Раздался за спиной юный голос.
— Ты что тут малец делаешь? — Обернулся я.
За мной стоял мальчишка лет восьми.
— Тятю ищу. Можт он там? Тык я пособить пришёл. — Кивнул он в сторону реки, поднимаясь на цыпочки к бойнице.
— Может и там.
И горько мне стало:
— Иди в низ вой, охраняй мамку и матерей наших, от стрелы, от камушка прилётного, да от огня вражьего, я верю что ты превозможешь сей тяжкий труд, ибо слова твои не мальца, но мужа.
Мальчонка убежал, осчастливленный речью взрослого. Подошёл Вовка.
— Влад, ты со Светлой попрощался?
— Да как то не успел в суматохе и она как-то быстро с детями в церковь собралась.
— Обернись.
Я обернулся и шаря глазами нашёл своих стоящих у ворот храма. Она стояла, устремив на меня взор, держа на одной руке меньшую дочу, подняв другую руку в прощании. Настёна стояла рядом, а собака сидела возле походной котомки у ног людей. Мне показалось, что семья со мной прощалась, прощалась навсегда.
По моей спине пробежал холодок. Нет, не может так всё кончиться, пронеслась в голове мысль. Тело двинулось к лестнице, но Вовка удержал меня за рукав.
…Я тоскливо уставился на пристань:
— Сколь там наших?
— Десятка полтора, можт чуть боле. — Ответствовал Пятак.
— Сложат головы бедолаги.
От реки донёсся, различимый сквозь битву, крик:
— Ратуйте братцы, ратуйте!!
Рядом появился Данила:
— Помощи, защиты просят сердешные, гибнут. — Стукнул он кулаком по бревенчатому частоколу.
Кучка доспешных бросилась к воротам, громовой голос Горына остановил помощников, запретив выходить за стены.
Кто-то из воинов, чей порыв остановил Черниговец, зарыдал. На стенах кричали воины, прося прощения у друзей и родственников, которые рубились у реки.
Как же тяжело слышать крик о помощи, о близкой смерти и не мочь помочь…
Я злился о своей бесполезности, о безвыходности ситуации.
Горын смотрел на реку плотно сжав губы и сдвинув брови.
— Долго стоят браты наши, не гнуться. — Вырвалось, громко у него.
— Видать превозмогли науку твою Горыня. — Отозвался Данила.
— Ты тож к тому приложился Даньша. — Парировал Горын и помедлив заорал, — Кубеной, челнами!! — и тихо добавил, — Авось пробьются и по реке уйдут.