…Моему счастью не было предела, казалось, что среди ночи воспылало солнце — так светло у меня было на душе.
Владимир, хоть и понял, что боятся нечего, немного нервничал. Его что-то тревожило, но он не задавал вопросов.
…Потом хозяин пригласил всех в дом. Парни исчезли на минуту в утренних сумерках и явились в полном вооружении, неся луки, тулы, копья… вот только доспеха ни у кого не было.
Поняв выражение моих поднятых бровей, Ефимша по-взрослому ответил:
— Тык не в сечу шли, но в догляд, а по лесам без сброи сподручнее, бо телеса не тянет.
Я понимающе кивнул:
— И то верно, Ефим Кириллыч, верно вы собрались.
В комнате подростки опять уставились на лампочку, потом попривыкнув к сему диву огляделись и осторожно уселись на подставленные табурет, стул и лавочку, не выпуская оружия из рук.
За столом парней угостили лёгким завтраком, потом я завалил их вопросами, и они на перебой отвечали.
Решив, что наш гостеприимный хозяин всё равно ничего не поймёт, я осмелел, и повёл более откровенную беседу. Анатолий молча слушал и казалось, очень переживал об услышанном, а Владимир застыл в одной позе и лишь хлопал глазами.
Пусть хлопает, думалось мне, мы уйдём, а ему всё равно никто не поверит.
Я коротко пересказал события, которые произошли со мной. Пацаны оживились и поведали как их корабли утром оказались на другой Кубене, как видели самоходный челнок, который с рёвом вёз по реке человека, как бурей вразумлял люд не чему не удивляться, слушаться Володимира, его и отца Прокопия, как все, кто способные роют землянки, собирают лес, валят дерева, охотятся, готовятся к зиме. Володимир скачет за всеми, лечит раны, и всё переживает что придёт какой-то большой лесник и большой «егорь» (егерь-догадался я), и начнут качать «праву». Как христиане просили бога помиловать их и отвести этих «правокачей» от оставшихся в живых весян, а язычники призывали лешего не пускать ни того ни другого в лес. Потом рассказали о Светле и моих дочках, и я почувствовал, как заколотилось, потом сжалось сердце. Как же я соскучился по ним…
Всё это время Толик с интересом слушал рассказ парней, а Владимир ошарашено взирал на всё происходящее и видимо не понимал всего сказанного, язык то ещё тот — древний, а уж понять происходящее было и мне трудно…
Так мы проболтали до светлого утра.
…Утром, не дождавшись просыхания росы, мы собрались в путь. Сборы были коротки и не прихотливы. Владимир с неверием наблюдал за вооружением молодых древнерусских охотников в камуфляже, потом подошёл ко мне и спросил:
— Послушай Владислав, если я правильно понял, вы все пришли из прошлого, или играете в реконструкции, или у меня помешательство?